Исцеление для неисцелимых: Эпистолярный диалог Льва Шестова и Макса Эйтингона
Шрифт:
«Добро, братская любовь не есть Бог. Нужно искать того, что выше любви. Нужно искать Бога» (Добро в учении Толстого и Нитше). Позвольте, дорогой Федор Иванович, вписать эти слова в Вашу книгу – за свое пребывание у Вас я убедился, что эта моя основная мысль – есть и Ваша основная мысль. Л. Шестов. Базель, 1/7 ноября 1928 года (цит. по: Екатерина Кудрявцева, Владимир Янцен, “Рукописи и письма русской эмиграции в архиве Фрица Либа”, «Мой знак пред жизнью – вереск гор…»: Русская эмиграция в архивах Швейцарии / Сост.: Е.Л. Кудрявцева, Г. Риггенбах, ред. В. Янцен. М.: ЭлитКлуб, 2003, с. 123).
13. Шестов познакомился с Хайдеггером в доме Гуссерля в ноябре 1928 г., когда читал лекцию во Фрейбурге, см. Баранова-Шестова, II: 20–1.
14. Имеется в виду известный портрет Шестова работы художника Савелия Абрамовича Сорина (1878–1953),
Эйтингон уехал в Лондон и через неделю вернется. Мы с ним все больше и больше сходимся. Он был у Сорина и в таком восторге от портрета моего, что хотел ему заказать портрет своей жены и найти покупателя на мой (своего beau-fr`ere в Америке <т. е. Мотти Эйтингона>), в расчете, что портрет к нему самому попадет. Но Сорин не хочет его в частные руки продавать (Баранова-Шестова, I: 245).
15. О переезде Эйтингонов из центра города (Rauchstrasse, 10) в пригород Dahlem см. во вступительной статье.
16. J"agermeister – немецкий ликер, настоянный на травах.
43
ШЕСТОВ – ЭЙТИНГОНУ
4/VIII. <19>28
Ch^atel Guyon (Puy-de-D^ome)
Hotel Villa Florence
Дорогой Макс Ефимович!
Пишу Вам в Берлин: Вы не сообщили своего Б<аден->Б<аденского> адреса. [1]
Очень рад, что Вы отдохнете и полечитесь. Нельзя непрерывно работать – нужно и об себе думать. В Б<аден->Б<адене> – очень хорошо, хотя теперь, как и во всей Европе, должно быть, нестерпимо жарко. Даже в Ch^atel’е – где всегда прохладно было, стояли дьявольски жаркие дни. Бедной А<нне> Е<леазаровне> трудно пришлось: ведь, как раз теперь разгар сезона.
Г<ерман> Л<еопольдович> переслал мне деньги (2.000 м<арок>) для Шифрина, и я теперь окончательно мог рассчитаться с Плеядами. Шифрин начал переговоры о передаче изданий Rieder’y [2] – в начале осени выяснится, можно ли с ними сговориться. Сейчас все в разъезде, и нельзя ничего еще знать определенно. Lambert Schneider [3] перенял у Маркана (пол<овина> на комиссии <?>) Т<олстого> и Н<итше> и Д<остоевского> и Н<итше>. Т<олстой> и Н<итше> почти до конца распродан, и Schneider начал о втором издании говорить. Кажется, в его руки перейдет и Pot<estas> Cl<avium> – во всяком случае, об этом начались переговоры. Конечно, это было бы очень хорошо, если бы все мои книги сосредоточились у одного издателя. Когда выйдет Странств<ования> по душам – не знаю. Руоф обещал к 1-му сент<ября> закончить перевод – но переводит гораздо медленнее, и я боюсь, что книга задержится. Писал ему – но не получаю ответы на письма.
Осенью поеду в Швейцарию – читать о Толстом в Bern’e, Basel’e, Z"urich’е и Freiburg’е (немецком). [4] Так что в ноябре снова увижу Гуссерля и, может быть, встречусь с Heidegger’ом. Я книгу Heidegger’а уже прочел и очень бы хотел с ним побеседовать. Правда нельзя вперед знать, выйдет ли что-нибудь из бесед наших, даже, если он и согласится: не всякий ведь философ хочет и умеет так просто и прямо разговаривать, как Гуссерль! [5]
Получил тоже приглашение сотрудничать в <нрзб.> That <sic> – но боюсь, что из этого ничего не выйдет. Они прислали мне номер своего журнала для ознакомления – их статьи, во 1-х, все очень короткие, во 2-х, носят исключительно практический характер. Я и не знаю, что собственно могу им предложить. Но посмотрим. [6]
Через неделю кончаю здесь свое лечение – но, как всегда, проживу здесь до 15 сентября, пока А<нна> Е<леазаровна> будет пациентов иметь. А потом – в Париж.
Наташа уже оправилась и едет на август к своей подруге в Англию. Там – ей будет хорошо – она и отдохнет и в английском попрактикуется. Таня поехала в Швейцарию со знакомыми на автомобиле – походить по горам.
Вот Вам все наши новости. Всего Вам доброго. Желаю отдохнуть и поправиться. Привет от нас Мирре Яковлевне. А<нна> Е<леаза-ровна> ей как-то писала. Напишите нам Ваш адрес и как себя чувствуете.
Обнимаю Вас.
Ваш Шестов
1. Эйтингоны отдыхали в это время в Баден-Бадене.
2. См. прим. 1 к предыд. письму.
3. Ламберт Шнейдер (1900–70), владелец берлинского издательства Lambert Schneider Verlag (осн. в 1925 г.), в котором выходили некоторые сочинения Шестова (Auf Hiobs Wage, см. прим. 4 к письму 25, от 8 сентября 1925 г.) или их допечатанные тиражи (2-ые издания), впервые увидившие свет в Marcan Verlag или других немецких издательствах: Tolstoi und Nietzsche (1931) (1-е издание в 1923), Dostojewsky und Nietzsche (1931) (1-е изд. в 1924, см. прим. 4 к письму 4, от 16 января 1924 г.), Potestas сlavium oder die Schl"usselgewalt (1930) (1-е изд. в 1926 в Verlag der Nietzsche-Gesellschaft, см. прим. 4 к письму 25, от 8 сентября 1925). В письме Шлецеру от 9 мая 1929 г. Шестов сообщал, что отыскать этого издателя ему помог М. Бубер (Переписка Шестова с Шлецером, с. 69).
4. См. прим. 12 к предыд. письму.
5. О планируемой поездке в Швейцарию Шестов спустя десять дней, 14 августа 1928 г., сообщал и Шлецеру, сходным образом соотнося Э. Гуссерля и М. Хайдеггера:
В конце октября поеду гастролировать Берн, Цюрих, Базель и немецкий Фрейбург. Тысячи полторы заработаю и во Фрейбурге, надеюсь, встречусь еще раз с Гуссерлем, а может быть и с Heidegger’ом. Очень бы с Heidegger’ом хотелось побеседовать. Не знаю только, будет ли он так искренен и правдив, как Гуссерль (Переписка Шестова с Шлецером, с. 66).
6. Речь идет о журнале Die Tat (1909–39), который в это время редактировал журналист правого толка Ганс Церер (Hans Zehrer; наст. фам. Thomas) (1899–1966); см. прим. 5 к след. письму.
44
ШЕСТОВ – ЭЙТИНГОНУ
7/VI. <19>29
3. Rue Letellier
Paris (XV)
Дорогой Макс Ефимович!
Большое спасибо Вам за Ваше поздравление. Посколько <sic> можно вперед загадывать, думаю, что Тане с ее будущим мужем хорошо будет. Он все больше и больше приживается к нам. Сейчас они, вместе с Таней, устраивают свою половину квартиры (у нас новая квартира состоит из двух, разделенных передней и почти независимых половин) и, по-видимому, только что и мечтает, что о семейной жизни. При этом и свое дело хорошо знает – всего 7 или 8 месяцев, как получил диплом и уже прилично устроен, и на службе им дорожат. [1] Так что, Бог даст, они не будут знать нужды – тем более что и Таней в институте дорожат и, вероятно, по случаю замужества даже прибавку к жалованью сделают.
Тоже очень Вам благодарен за то, что Вы о Кайзере пишете. [2] Конечно, если он поместит в N<eue> R<undschau> сочувственный отзыв, это будет иметь огромное значение для распространения книги и повысит сильно мои шансы в глазах Schneider’a, который мне даже специально об N<eue> R<undschau> говорил. [3] А что касается «примирения» моего с К<айзером> – то, в сущности, я ведь не ссорился с ним. Если бы в ответ на мое второе письмо он просто написал бы, что не будет, без моего согласия, изменять, точнее, искажать мои статьи, то все бы очень хорошо обошлось. Но он предпочел замолчать – ему, очевидно, кажется, что это «естественное» право редактора исправлять и улучшать автора. Тоже делали и в Eur<opaische> Revue, [4] тоже теперь Die Tat сделала в импозантном его переводе предисловия из Вел<иких> Кан<унов>. Правда, текста они не тронули, но присочинили заглавие Bruchstucke einer Konfession. [5] Зачем это нужно было? Мне уже надоело грызться с редакторами и издателями, да и нельзя со всеми ссориться, и я смолчал и Eur<opaische> Revue и Die Tat – но удовольствие видеть свои статьи там искаженными – не очень большое. Я думаю, что Кайзер только под Вашим влиянием согласился «простить» мне мою несговорчивость, что, в глубине души, он все же считает, что я должен был бы благодарить его за его редакторские заботы обо мне, а не возмущаться. Но, Бог с ним – если он и точно напишет в N<eue> R<undschau>, за это можно будет ему многое забыть.