Исцеление любовью
Шрифт:
– Стариной? – переспросила Юля.
– Ну, – смутился Сережа. – Я ведь уже не первой молодости, хотя друзья говорят, что я хорошо выгляжу.
– Они тебе врут, – сказала Юля, глядя на него.
Сергей застыл с чашкой в руке, а улыбка сошла у него с лица. О чем он только думал, когда представлял, что молодая девушка, вроде Юли, может заинтересоваться им? Может быть то, что говорил о ней Димка правда? Может современные девушки и правда как-то по-другому смотрят на отношения? А ему в этой воде и ловить нечего?
– Ты выглядишь
У Снегирева будто гора с плеч свалилась, и он рассмеялся. Затем отхлебнул из чашки кофе.
– Ну и юмор у тебя, – сказал он.
– Хотя, – протянула Юля. – С другой стороны, если твои друзья – мужчины традиционной ориентации, то где им оценить тебя по достоинству?
Сережа, улыбаясь, покачал головой.
– Неужели тебе никто не говорил подобное? – спросила Юля.
– Так как ты, никто, – честно признался Сергей. – Признаюсь, другие девушки не такие смелые в высказываниях. Или я просто не встречал таких, как ты.
– А что говорили?
– Ну, – протянул он, – что красивый, обаятельный и тому подобное… Я знаешь, в молодости был красавцем. Так говорили. Примерно, как Димка сейчас.
– Я знаю, – отозвалась хозяйка квартиры. – Я видела твои фотографии.
– Когда это?
– Зашла как-то раз к вам, Димка показал, – отозвалась Юля. – Вы с ним были очень похожи.
Снегирев кивнул.
– Ну и как я тебе в двадцать лет?
Юля внимательно посмотрела на Сергея, прищурив один глаз.
– Ты хочешь правду или мне лучше молчать? – спросила она.
– Я хочу правду, – сказал Сергей, подумав.
Юля подумала, а потом произнесла:
– Сейчас ты намного сексуальнее.
Сергей, имевший неосторожность сделать глоток кофе, закашлялся.
– А раньше нет?
– Я считаю, что сейчас ты более красив, чем раньше, – произнесла Юля на полном серьезе.
– А в двадцать был некрасив?
– Красив, – кивнула она, нахмурив брови, – и даже слишком, себе во вред.
– Ты так считаешь? – Сергей поставил чашку на стол и посмотрел на девушку.
– Да, – кивнула она. – Когда человек слишком красив – это тоже не есть хорошо. Знаешь, всего должно быть в меру. А когда человек ну очень красив, это становится будто бы приторно. Излишество появляется. А когда есть излишество, начинаешь сомневаться в естественности. Не натурально становится. Знаешь, таких смазливых набирают сниматься в «мыльных» операх. А ее смотришь и понимаешь, что так в жизни не бывает.
И потом от красоты человек страдает не меньше, чем от уродства. Только если во втором случае он предоставлен себе больше, чем следует, то человек красивый редко принадлежит сам себе. Им все восхищаются, он всем нравится, все хотят с ним познакомиться, обратить на себя его внимание… Его ни на минуту не оставляют в покое. Он постоянно вынужден помнить о том, что другие на него смотрят.
Сергей подумал, как точно эта девочка в двадцать два года описала все то, что происходило
– Ты это по себе знаешь? – спросил он.
Юля пожала плечами.
– Если честно, то я спокойно отношусь к своей внешности, – сказала она. Сказала искренне, без кокетства. – Я понимаю, что выигрываю от своих светлых волос, голубых глаз, улыбки, фигуры, но для меня это что-то вроде временного имущества, если ты понимаешь. Мое тело – храм. Храм для моей души или дворец. Пока я хозяйка этого дворца, но рано или поздно я его оставлю, так что не стоит к нему сильно привязываться. И потом… этот дворец, – указала она на тело, – не всегда был таким, как сейчас. Ведь ты находишь его красивым?
Снегирев кивнул.
– Я не всегда была такой, – улыбнулась Юля.
Сергей взглянул на нее с удивлением:
– Неужели?
– Да, – кивнула она. – Лет этак семь назад я была, можно сказать, гадким утенком.
– Быть того не может, не верю!
– Да, – протянула Юля. – Я была полной девочкой, с кривоватым зубками, с россыпью угрей на лице, а еще у меня были жутко сальные волосы.
– Ты шутишь! – повторил Снегирев. – Ты такая красивая.
– Ты просто не помнишь меня, – улыбнулась Юля.
– Не помню тебя? А разве я знал тебя раньше?
– Я же говорю: не помнишь.
Сергей нахмурил брови, пытаясь вынуть хоть какой-то образ из памяти, но у него ничего не получалось.
– Я встречал тебя раньше? – переспросил он недоверчиво.
– Семь лет назад ты встречал меня два раза в неделю, а иногда даже пил со мной чай, – отозвалась девушка.
– Где?
– У вас дома, – сказала Юля.
Снегирев покачал головой, показывая, что не помнит.
– Я приходила к вам, и Димка объяснял мне геометрию, – пояснила она. – Ты открывал мне дверь, я говорила, что я к Диме, ты звал его и уходил к себе.
– Да, что-то припоминаю, – сказал Сергей. – К Диме действительно ходила одна толстушка…
Сергей поднял глаза на улыбающуюся Юлю.
– Мне и в голову прийти не могло, что это ты! – воскликнул он.
– Разумеется, – отозвалась Юля. – Я же была не так хороша и к тому же не красилась. А у тебя, помнится, тогда была другая девушка. Такая с длинными темно-русыми кудрявыми волосами, стройная и изящная. Она очень красиво одевалась. Я видела вас вместе пару раз.
– Она была моей женой, – сказал он, посмотрев в стол. – Лиза.
Настала пауза. Сергей стал вспоминать свою жену, их знакомство, взаимные переглядки, первый поцелуй, свадьбу, брачную ночь и поездки на курорт. Он вспомнил свои чувства к ней, которые не давали ему покоя ни днем, ни ночью. Он будто бредил Лизой. Не представлял свою жизнь без нее, хотел быть рядом, и чтобы она всегда была рядом с ним. Всё это было так естественно, и вместе с тем будто бы и нет. Будто это была чужая жизнь и чужие чувства, а он сейчас думал об этом так, как если бы всё это случилось не с ним.