Исцеление наших самых глубоких ран. Холотропный сдвиг парадигмы

Гроф Станислав

10. Состояния одержимости

При этом виде трансперсонального кризиса у людей возникают отчетливые ощущения, что их душа и тело захвачены и управляются какой-то злой сущностью или силой, обладающей личностными свойствами. Они воспринимают ее как вторжение в их собственную личность извне, враждебное и раздражающее. Это может появляться как какая-то бесплотная сущность, бесовское существо или как сознание злого человека, вселившееся в них посредством черной магии и колдовских чар.

У таких состояний существует множество различных видов и степеней. В некоторых случаях истинная природа подобного расстройства остается скрытой. Затруднения

же проявляются в виде серьезной психопатологии, такой как антиобщественное или даже преступное поведение, депрессия со склонностью к самоубийству, враждебность вплоть до убийства или саморазрушающее поведение, неразборчивые или извращенные сексуальные позывы и проявления, либо как чрезмерное потребление алкоголя и наркотиков. И подчас до тех пор, пока такая личность не начнет проходить терапию переживаний, эту «одержимость» и будут определять как состояние, лежащее в основе всех этих бед.

Во время сеанса переживания лицо человека, подверженного подобной одержимости, может корчиться, превращаться в «личину зла», а глаза принимать дикое выражение. Руки и тело странно извиваются, а голос меняется и обретает такие качества, будто исходит из потустороннего мира. И когда подобному состоянию позволяется развиваться далее, то сеанс обретает разительное сходство с обрядом изгнания нечистой силы в католической церкви или с обрядами изгнания бесов в различных туземных культурах.

Разрешение же подчас происходит после ряда впечатляющих приступов удушья, непреодолимых приступов рвоты, хохота, бесноватых движений тела или даже временной потери сознания. Но такого рода последовательность событий неожиданно может оказываться исцеляющей и преображающей и завершаться подчас глубоким духовным обращением вовлеченного в нее лица. Подробное описание самого впечатляющего случая такого рода из тех,

что я наблюдал за время всей моей профессиональной деятельности, можно найти в моем изложении случая Флоры (Grof, 2006 а).

В других случаях одержимый человек осознает присутствие «злой сущности» в своем теле и тратит множество усилий в попытках бороться с нею и сдерживать ее влияние. В крайнем виде состояния одержимости загадочная сила может проявляться сама собой и захватывать прямо посреди повседневной жизни. Такое положение напоминает другое, описанное прежде по поводу сеансов терапии переживания, но здесь человеку недостает той поддержки и защиты, которая ему предоставляется во время лечения. В подобных обстоятельствах он чувствует себя чрезвычайно напуганным и безнадежно одиноким. Родственники, друзья, а подчас даже и врачи стремятся отстраниться от «одержимого» человека и откликаются на его страдания причудливой смесью метафизического страха и нравственного отторжения. Часто они навешивают на этого человека ярлык злодея и отказываются от дальнейшего соприкосновения с ним.

Очевидно, что это состояние принадлежит к разряду «духовных обострений», несмотря на то что вовлекает неблагоприятные силы и связано со многими предосудительными видами поведения. Ведь демонический архетип по самой своей природе трансперсонален, так как представляет собой отрицательное зеркальное отображение божественного. Зачастую он представляется как «феномен входа во врата», сопоставимый с ужасающими стражами, стоящими по бокам дверей буддийских храмов, ведущих к сиятельным образам Будды. Встреча с таким существом часто непосредственно предшествует глубокому духовному переживанию. И с помощью того, кто не боится его жуткой природы и способен поддержать его полное проявление в сознании, эта сила может рассеяться и произойдет замечательное исцеление.

11. Алкоголизм

и пристрастие к наркотикам как случаи психодуховных обострений

Есть великий смысл в описании привязанности к алкоголю и наркотикам как вида трансперсонального кризиса («духовного обострения»), несмотря на то что по внешним проявлениям она отличается от обычных видов психодуховных обострений. В случае подобной привязанности, как и при состояниях одержимости, духовное измерение сильно затемнено разрушительной и саморазрушающей природой расстройства. Если при других видах духовных обострений люди сталкиваются с трудностями из-за неспособности совладать с мистическими переживаниями, в случае пристрастия к алкоголю и наркотикам источником недуга является сильная духовная жажда и то обстоятельство, что соприкосновение с мистическим измерением все еще не состоялось.

Существует вполне достаточное количество свидетельств, говорящих о том, что за пристрастием к алкоголю и наркотикам скрывается неосознаваемая жажда превосхождения и целостности (Grof, 1987). Ибо многие излечившиеся люди рассказывают о своих непрестанных поисках какого-то неведомого недостающего начала или измерения в их жизни и поясняют, что в их погоне за снадобьями, кушаньями, любовными связями, имуществом или властью как раз и выражается неослабное, но тщетное усилие утолить подобную жажду (Grof, 1993).

Ключ к пониманию пристрастия, по-видимому, кроется в неком поверхностном сходстве между мистическими состояниями и состоянием опьянения, вызываемым алкоголем или тяжелыми наркотиками. В обоих состояниях общим является ощущение размывания личностных границ, исчезновение беспокоящих эмоций и приподнятости над мирскими треволнениями. И хотя у опьянения алкоголем или наркотиками нет многих важнейших определяющих свойств мистического состояния, таких как отрешенность, чудесность, обилие философских озарений, но и тех частичных совпадений в переживании оказывается достаточно для искушения наркоманов и алкоголиков.

Уильям Джеймс осознавал эту связь и в «Многообразии религиозного опыта» писал по этому поводу: «Влияние алкоголя на род человеческий, без сомнения, объясняется его свойством возбуждать мистические способности человеческого естества, обычно придавленные к земле холодными фактами и критической рассудочностью часа трезвых занятий. Трезвость умаляет, проявляет беспристрастие и запрещает, хмель расширяет, объединяет и разрешает» (James, 1961). Он также понимал скрытое значение этого обстоятельства для излечения, что очень кратко выразил в своем знаменитом заявлении: «Лучшее лечение для дипсомании (устаревшее обозначение алкоголизма) – религиомания».

Проявившаяся в связи с этим непредубежденная проницательность К.Г. Юнга сыграла определяющую роль в развитии мировой сети программ «Двенадцать шагов». Ведь мало известно, что Юнг сыграл очень важную роль в истории товарищества «Анонимных Алкоголиков» (АА). Но упоминания об этой малоизвестной стороне деятельности Юнга можно найти в письме Билла Вильсона, соучредителя АА, написанном Юнгу в 1961 г. (Wilson and Yung, 1963).

У Юнга был пациент, Роланд X., который пришел к нему, уже испробовав все средства лечения от алкоголизма. Но и после временного улучшения во время годичного лечения у Юнга он снова взялся за старое. Юнг сказал ему, что случай его безнадежен, и намекнул, что у него осталась только одна возможность – присоединиться к какой-нибудь религиозной общине и уповать на глубокое духовное переживание. Рональд X. вошел в Оксфордскую группу – евангелическое движение, делавшее упор на личном спасении, исповедании грехов и служении.