Исцелённое сердце
Шрифт:
Находясь в плену у степняков, Марибор вспомнил обрывки своей жизни. А ведь после он иногда пытался снова вернуться в прошлое и попытаться восполнить в памяти отрочество, но всегда упирался в глухую стену, и напрасными были попытки биться в неё – не преодолимы заклятия Творимира. А в том, что это была волошба, Марибор не сомневался, ведь не мог же он подчистую забыть то, каким тайным умениям учил его старец.
"Для чего это нужно? Зачем ворошить минувшее, тревожить раны и снова испытывать мучительную боль? Какой в этом смысл?"
Но жить в неведении,
Вконец измучившись от бесплодных и удушливых дум, стараясь не тревожить спящую Зариславу, Марибор поднялся.
Зарубы возле костра не оказалось, видно решил побродить в округе. Неподалёку спал Стемир, и тихое сопение разносилось по округе, рядом устроился и Вратко с Будимиром, грудь которого медленно поднималась и резко опадала в глубоком выдохе. Воины, кои отправились с ним, доверяли ему, готовые положить головы на отсечение за его жизнь, а Марибор раньше их не ценил, был занят другим…
Бурлили в котелке ягоды, собранные Стемиром. Марибор подхватил чугунок, снял с огня, позволив отвару немного выстыть. За время пути Марибор привык к тысяцкому, пусть раньше не замечал его. Странно всё, снова взяло смутное ощущение, будто до пленения казалось всё чуждым бессмысленным, и не с ним всё происходило, будто он крепко спал и только сейчас проснулся от тягостного забвения, в котором растерял воспоминания и утратил способность чувствовать.
– Не спится тёмной ночькой, княже? – грянул голос Зарубы позади Марибора. Тот и не ожидал, что он бесшумно подкрадётся к нему.
Чутьё и слух никогда не подводили княжича. Даже в тот злополучный день, когда степняки напали на княжеский отряд, Марибор, ещё не подобравшись к лесу, ощутил, что их ждут и за ними следят, вот только не предусмотрел, что головорезов окажется больше дружины. Неверие в то, что их могло быть больше сотни, сыграло злую шутку, а ведь не думал, что враг не осмелится подкрасться так близко. И ошибся. Да и как он мог угадать, что Вагнара способна на такое?
– Нет, не хочется, – ответил Марибор, мрачно взглянув на тысяцкого, хоть тот и не виноват был в том, что его одолела бессонница.
Заруба понимающе покачал головой, присел рядом, поставив плошки, налил в них ягодного взвара. Недаром тысяцкий был на хорошем счету у князя Горислава. Вспомнив о брате, Марибор ещё сильнее упал духом. Горислав никогда не делился с ним своими тревогами, и Марибор даже не искал случаев поговорить с ним. Да что он вообще знал о нём? Ничего. Как и Горислав о Мариборе. Теперь уже никогда не узнает.
– Я всё хотел у тебя спросить, Заруба, – начал Марибор.
– Спрашивай, княже.
– Почему ты пошёл за мной?
Заруба глянул на него тяжёлым взглядом. Хоть и подёрнулись его русые пряди сединой, и не сказать, что такой громадный витязь мог обладать ловкостью и подкрадываться бесшумно, но сейчас глубокие тени вычерчивали на его лице резкие хищные черты, а грубая борозда на брови и вовсе делала его матёрым опасным зверем. Он втягивал в себя запахи леса, раздувая крылья носа, отзывался на каждый шорох. Марибор никогда
Не смотря на то, что Марибор раньше не считался с опытным в битвах тысяцким. Наверное, он представлялся ему юнцом, только-только постигнувшим вкус бойни, сколь безрассудным, столь и опасным, только и нужен догляд, иначе лиха беда. За время пути Марибор разглядел в Зарубе не только опытного воина, повидавшего много зла в своей жизни и сумевшего сохранить человечность и твёрдость духа, но и оказался хорошим советчиком и день за днём дружеское отношение только крепло.
– Потому что знаю, каково это – остаться одному.
Марибор долго посмотрел на него, а потом отвернулся, сбрасывая оцепенение.
– Я ведь раньше тоже был сам по себе, вот как ты. Гляжу на тебя и себя вспоминаю. Слыхивал про племя берлогов?
Заруба хмыкнул, прочитав на лице княжича удивление, но смотрел твёрдо, неотрывно.
– Людям об этом роде мало известно. Племя берлогов живёт глубоко в лесах, служит хозяину Велесу4. Одни считают их дикарями, другие молвят, что те обращаются в зверей да охотятся на людей, нападая на деревни, детей воруют. Но я знаю, что родом они из этих мест.
Да, многое из этого слышал Марибор, толки разные ходят о племени берлогов, но только к чему Заруба завёл этот разговор?
– Откуда тебе это известно?
– Матушка моя родом из того племени.
Марибор едва не поперхнулся отваром от изумления. Уж не хочет ли Заруба сказать, что он бер5? Княжич приподнял бровь, обращая удивлённый взгляд на тысяцкого.
– В Роде этом существует закон для отпрысков смешанных кровей: если родился мальчик, принято избавляться от него, девочек же, напротив, забирают в племя. Меня должны были убить, но отец мой, селянин деревни Кривицы, уберёг от такой участи, воспитал, а потом, как вошёл я в отрочество, отдал князю в дружину.
– Вот как, – опустил взгляд в костёр Марибор.
Огонь бесшумно трепыхался, приковывал внимание, поглощал, прогоняя все мысли из головы.
– Наговорил тут семь вёрст до небес, – посмеялся Марибор, но Заруба упёрся в него хмурым взглядом, выказывая всю серьёзность поведанного, готовый заручиться за каждое произнесённое им слово. Он не шутил.
– Думай, что хочешь, но это правда.
– И что же, в медведя можешь перекидываться? – хмыкнул Марибор невольно, хотя по спине холодок прокатился.
– Нет, не могу, только те, кто чистой крови, могут, остальные же, чьи крови мешаны, имеет сноровку дюжую, выносливее остальных, терпеливее.
Марибор глянул на него заново. И верно, даже воевода Вятшеслав, что возглавлял дружину Волдара, пал в стычке со степняками, а Заруба остался жив.
– А шрам откуда?
– Однажды в лесу мне пришлось столкнуться с бером, с истинным хозяином леса. Испокон веков у них заведено убивать слабых, чтобы их род состоял из сильнейших. Я защищался, чудом уцелел.