Исцели меня прикосновением
Шрифт:
— Сынок, с тобой все нормально? — она хватает меня за локоть в тот момент, когда я собираюсь покинуть здание. — Выглядишь расстроенным. И не пытайся отнекиваться, я тебя насквозь вижу. Опять из-за Яны?
— Мам, не начинай. Всё со мной хорошо. — ответил я с улыбкой, а самого будто бетонной глыбой прибило.
— Хватит держаться за эти отношения! Я хочу видеть своего сына счастливым. Саш, прекращайте эти игры в любовь, отпусти её.
— Давай об этом дома поговорим? Ладно?
— Сынок… — умоляющий взгляд
— Ладно, — отвечаю опуская голову, сдаюсь окончательно. — Но обещать не буду…
Внутри меня все бурлит и кипит. Я сбегаю по ступенькам вниз, быстрым шагом достигая машины, завожу мотор и срываюсь с места. Адреналин бьёт через край, а я жму на газ всё сильнее и сильнее.
Смесь противоречий душит. Я окончательно запутался. Мамин взгляд режет без ножа, а мысли о том, что Влад увёз Кристину добивают окончательно. У меня крышу срывает. Пелена перед глазами. И я не понимаю как от этого избавиться, потому что скорость не помогает.
Целый час я бесцельно езжу по городу, а когда останавливаюсь, понимаю, что нахожусь напротив многоэтажки, в которой живет Яна.
И на кой черт меня сюда занесло? Но, кажется, она — единственное моё спасение. Мне всего лишь нужно выпустить пар и бушующая во мне разрушительная буря стихнет.
Звонкая дрель разносится по квартире, но Яна не торопиться открывать. А я всё жму и жму на звонок, вспоминая как Влад ведёт Кристину в танце, как длинные волосы развиваются в воздухе, и слегка испуганные глаза ищут поддержки. Меня трясёт от желания и невозможности помочь.
— Да твою ж мать, открой эту чёртову дверь!!! — ору на весь подъезд, зная наверняка, что Яна дома. Секунда. Другая. Наконец слышится щелчок замка, и это как знак к действиям.
Внутри меня что-то обрывается, летит с обрыва сплошняком вниз, в самое пекло. Окончательно срывая крышу. Я как голодный зверь накидываюсь на девушку стоящую на пороге. Не замечая припухших глаз, не обращая внимания на писк и протест.
Жадно спиваюсь в губы, наказывая её и себя. Закрываю глаза, представляя тёмные волосы вместо пепельных, и карие большие глаза. Это не правильно. Тошно от самого себя, но не могу иначе.
Вспоминаю припухшие, с легкой розовинкой губы Кристины, которые однажды вкусил, и целую истошно, на грани отчаяния, до металлического привкуса во рту.
Дикий и совершенно не контролируемый.
Я словно безумец. Кусаю, и сминаю пальцами нежную кожу, наверняка причиняя боль. Мой мозг затуманен, а тело требует срочной разрядки. Убийственный коктейль из желания и ярости делает своё дело. Такое помешательство со мной впервые.
Пытаюсь сорвать одежду, чувствуя как Яна сопротивляется, но меня это заводит ещё сильнее. Между поцелуями — слова. Она просит о чём-то срывая голос, но я не слышу. Гул в ушах, искажает звуки, лишь
— Саша, остановись… — меня словно опутывает невидимыми паутинками, что-то буйное и зловещее.
— Пожалуйста, не надо…
Фоном слышу звуки битого стекла. Мы сталкиваемся с тумбочкой, на которой стояла ваза с цветами, пока я силком тяну наши тела в сторону спальни. Разбрасывая свою и её одежды, оставляя нас в нижнем белье.
— Я не хочу! Не хочу! — кричит отчаянно, бьёт в грудь, по рукам и лицу, отрезвляя. — Не хочу, Саша!!!
И меня словно погружают в ледяную воду. Останавливаюсь. В ступоре смотрю в испуганные глаза, из которых ручьём льются слезы.
— Не хочу… — шепчет на грани нервного срыва, отходит, обхватывая себя руками и сотрясаясь всём телом. Яна всхлипывает, как маленькая и беззащитная девочка. Мне впервые приходится видеть её слёзы. Всегда сильная и скупая на эмоции.
И это окончательно приводит в чувства. Запускаю пальцы в волосы, оттягивая их до боли и истошно кричу. Свирепо, безумно и душераздирающе. Пугая Яну ещё сильнее.
— Да что с тобой не так?!
— А с тобой, Саша? С тобой что? — отвечает вопросом на вопрос, тихо, захлебываясь слезами.
Взвываю как израненный зверь. В сердце словно кол всадили, и каждая клеточка тела дрожит готовясь рассыпаться.
Мне больно смотреть на то, во что мы превращаемся. Израненные, болезненные, уставшие, словно не живые больше. Яна кусает и без того окровавленные губы и смотрит заторможенным взглядом в окно. За которым словно посмеиваясь над творящимся в этой квартире хаосом тихо и спокойно.
Делаю шаг на встречу, убиваемый совестью, отчего девушка вздрагивает и пятится назад.
— Не подходи, — умоляет шёпотом.
— Прости… Прости меня, Янка. Прости, если сможешь.
Пересекаю границы, крепко вжимаясь в неё. Обнимаю хрупкую вырывающуюся фигурку до хруста. Страх, стыд, боль, вот что кипит внутри сейчас, а затем всё стихает, оставляя за собой печаль и опустошение. А ещё осознание того, что это конец. Понимая, что я не причиню Яне вреда, хватается за меня также крепко, не сдерживаясь начинает рыдать навзрыд. Мы как два погибающих после крушения корабля пассажира, так исступлённо желающих выкарабкаться.
— Она другая, он так смотрит на неё… — произносит между всхлипываниями, впервые, раскрываясь передо мной. — Она не как те расфуфыренные девицы на одну ночь…
— Не плачь, всё наладиться, — я не понимаю о чем, Яна говорит, но пытаюсь её успокоить, поглаживая по волосам и спине.
— Она настоящая. С ней можно серьёзно, и он… Он… В его глазах плескалась нежность. Он смотрел на неё так, как когда-то на меня, и это невыносимо… Почему она появилась? Что в ней такого особенного, что смогло его зацепить? Я ненавижу его. Ненавижу…