Исцели меня собой
Шрифт:
Когда Соня разбирала коробки, она нашла БДСМ-игрушки и девайсы Павла. Совсем немного, видимо, он не мог хранить дома большую коллекцию. Плеть с узкими кожаными ремешками и узелками на кончиках, два флоггера, набор зажимов и цепочек, наручи, пробки, дилдо, свечи для пыток. Соня сложила все в нижний ящик комода в спальне, только выбросила свечи. Может, Павел забудет, что они были?
Она хотела сказать Павлу о ящике, но он велел молчать и делать только то, что он прикажет. И еще – не опускать голову и, по возможности, не отводить взгляд. Уже это казалось чем-то нереальным.
– Захочешь что-то сказать, сначала поцелуешь меня в губы. Одно слово – один поцелуй. За нарушение – штраф. Какой, потом скажу. Понятно?
Соня кивнула, решив, что этого достаточно.
– Не слышу. – Павел насмешливо изогнул бровь.
Она смущенно коснулась своими губами его губ и отпрянула.
– Да.
– Э, нет… - Павел не улыбался, но в его глазах прыгали смешинки. – Это не поцелуй. Штраф за одно слово и попробуй-ка еще раз.
Соня подумала, что от штрафов будет страдать ее попа.
Второй поцелуй Павлу понравился. Она провела языком по его нижней губе и даже слегка прикусила ее.
– Раздень меня, - прозвучал следующий приказ.
Павел сидел в кресле, слегка развалившись. Одежды мало – всего-то футболка-поло и спортивные брюки, - но Павел определенно не собирался облегчать Соне задачу.
Соня потянула наверх футболку, но Павел даже не пошевелился. Пришлось считать, сколько поцелуев она ему должна за просьбу о помощи.
– Пожалуйста, сядьте ровно и поднимите руки, - выпалила Соня, машинально дотрагиваясь до мгновенно опухших губ. Она так давно не целовалась!
Брюки обошлись ей в два поцелуя. Вернее, она думала, что в два, но хитрый Павел не тронулся с места, пока она не поцеловала его еще несколько раз и не попросила вышагнуть из штанов. Это стоило ей и еще одного штрафа, потому что она не доставала до губ, а Павел не желал наклоняться, чтобы ей помочь. Впрочем, он и после просьбы не наклонился, а подхватил ее и приподнял.
Едва Соня перевела дух, как Павел напомнил ей о трусах. Она впервые целовала мужчину, чтобы стащить с него трусы – какой кошмар! А потом Павел раздел ее – медленно, легко касаясь пальцами кожи, лаская, целуя. Соня снова смущалась наготы, особенно уродливой груди. Сосок на здоровой груди набух и увеличился в размерах, а шрам лишь напоминал – она никогда не будет желанной.
Павел пожурил ее за нижнее белье.
– Дома не носи бюстгальтер и трусики, - велел он. – Еще раз увижу – накажу.
И она снова целовала его, чтобы произнести «да», потому что кивок его не устраивал.
Он ласкал обе груди, перекатывая их в ладонях, оглаживая ареолы, потирая подушечкой больших пальцев сосок и шрам, не делая между ними разницы.
Соня чувствовала легкость, даже какую-то воздушность, несмотря на усталость от трудного дня. Павел провел пальцем по лобку, скользнул ниже, нащупывая клитор, и она переступила с ноги на ногу, прикусив губу, чтобы сдержать стон.
– Помню, ты устала, маленькая, - произнес Павел неожиданно. – Сможешь сделать для меня еще кое-что?
– Конечно! – воскликнула Соня… и попалась в ловушку.
Губы Павла дрогнули в усмешке, и
– Я хочу, чтобы ты меня вымыла.
Серьезно? Соня удивилась очередной причуде, но игра Павла ей нравилась. Все так просто… и так… чувственно? Он не сделал ничего особенного, но она уже ощущала возбуждение. И между ног стало влажно.
В душе она поначалу стеснялась, но быстро вошла во вкус. Навряд ли она решилась бы ласкать Павла, а проводя мочалкой по плечам и спине так легко представить, что она гладит его руками.
– Только не мочалкой, Соня, - рассмеялся он, когда она спустилась к паху.
А Павел ни капли не стеснялся, когда несколькими минутами позже стал намыливать Соню. Он делал это руками, набрав полные ладони геля. Его пальцы не пропустили ни миллиметра ее тела, задерживаясь дольше, чем нужно и в ложбинке между ягодицами и в промежности.
– Умница, - похвалил он, вытирая ее полотенцем. – Что надо сказать?
– Спасибо, - выдохнула Соня после очередного горячего поцелуя.
А в спальне ее действительно ждал сюрприз. Павел велел встать на колени и надел на нее ошейник. Узкий, но совсем не изящный собачий ошейник. Соня тяжело задышала, отгоняя непрошенные слезы. Ни у кого из знакомых девочек не было такого уродливого ошейника! Вместе со слезами накатил и страх. Приятная прелюдия сменилась жесткой реальностью.
– Соня, посмотри на меня. Соня!
Голос Павла донесся до нее сквозь гул в ушах. Она послушалась и подняла голову, старательно растягивая губы в полуулыбке.
– Спасибо, - произнесла она.
Какая теперь разница, сколько штрафных очков она заработает…
– Соня, он не жмет? Может, ослабить?
– Нет, все в порядке.
Павел взял ее за подбородок и долго всматривался в лицо. И Соня старательно таращилась на него, уговаривая себя не боятся. Это же… Павел. Он еще ни разу ее не подвел.
– Ты мне веришь? – спросил он.
– Да, - ответила она.
– Хорошо. Стой так и жди меня.
Соня гадала за каким предметом Павел отправился вниз. Вариантов не очень много: ремень, какая-нибудь деревянная палка или ложка с кухни, ее щетка для волос. А, может, он купил еще одну скакалку?
Павел вернулся с тарелкой, полной фруктов: виноград, мандарин, яблоко, порезанное маленькими дольками, колечки банана.
– Это твой штраф, маленькая, - пояснил он, садясь на кровать. – Ты наговорила на целый фруктовый салат. И есть ты будешь из моих рук, стоя на коленях. Руки за спину.
Соня машинально скрестила руки за спиной, потеряв дар речи от «наказания». Так и подмывало спросить, выпорет ли он ее после, но она сдержалась.
Павел подавал ей кусочки фруктов на раскрытой ладони, поднося ко рту. Соня аккуратно брала их губами, утыкаясь носом в ладонь, или слизывала языком. Это было унизительно, стоять голой на коленях и в ошейнике и есть, как собачка, с рук хозяина. Это было волшебно и сладко, внизу живота приятно тянуло, а по бедру потекла влага.
– Ложись, - приказал Павел, скормив ей всю тарелку. – На живот. Ты кровать специально со столбиками выбирала, маленькая?