Исцели меня
Шрифт:
— Не хотелось бы тебя прерывать от раздумий, но ты меня пугаешь, Соня, — вздрагиваю не только от голоса за спиной, но и от весьма ощутимого касания моего плеча.
— Не делай так больше, — зло бросаю в ответ Глебу, откладывая расческу на раковину.
— Напугал? Прости. Я был в твоей спальне минут десять. Дарья сказала, что тебя уже давно нет, так что извини за вторжение, но я стучался, — проводит рукой по моим волосам. Не знаю как я сдержалась и не одернула его руку. Два часа мне ночью их выглаживал. Все, блин, не нагладиться? Хватило же ума не задать этот вопрос вслух.
— Ничего страшного, я же не голая, — как можно
— Да, я по делам, но…
— Я помню, ты приедешь за мной перед клиникой, — разворачиваюсь в кресле, почти соприкасаясь с ногами Бестужева.
— Точно. Ладно, до встречи, — наклоняется к моему лицу, но я вовремя уворачиваюсь от его губ так, что он едва коснулся моей щеки.
— Да. До встречи, — иди уже, блин, отсюда.
Вроде бы не хотела поднимать на него голову и смотреть ему в глаза, но почему-то взглянула. Иди и хватит меня рассматривать — повторяю про себя как мантру, и Бестужев наконец-таки идет на выход.
Глава 41
— Я вообще не понимаю, зачем мы сюда приехали, Соня? Нельзя уезжать просто так, не предупредив Глеба Александровича.
— Потому что я так хочу. И да, можно. Он мне никто.
— Что это вообще значит? — кричит мне чуть ли не в ухо.
— А можно потише? У меня и так голова болит.
— Можно, но объясни зачем мы приехали в больницу к твоему брату? Ты сказала мы едем купить тебе шарфик.
— Я врала, чтобы ты со мной поехала, — ты же явно и сообщишь Бестужеву, где мы находимся. Да, я окончательно записала Варю в предательницы. А если я ошибаюсь? Ай, ладно, извинюсь. Мне не привыкать. — Я хочу пройти обследование здесь. Я не доверяю Бестужеву.
— Да что с тобой случилось?!
— Прозрела. Будь добра, открой, пожалуйста, дверь.
Варя нехотя, но все же открывает железную громоздкую дверь. Хорошо, что не надо никуда подниматься. Холодный цокольный этаж и мы на месте. И здесь неяркое освещение. Прямо то, что доктор прописал. Я была здесь ни один раз. И в действительности здесь и правда хорошие специалисты, несмотря на статус обычной городской больницы, так принижаемый многими. Подъезжаю к стойке регистрации, но не решаюсь сама обратиться. Хочу того самого врача, который делал мне год назад обследование. Женщина, правда, фамилию я ее хоть убей не помню.
Не задумываясь набираю сообщение Сереже, вглядываясь в взволнованное лицо Вари.
— Что ты делаешь, Соня? Ну ведь он же сюда приедет.
— Не волнуйся так. Все будет хорошо, — улыбаюсь, как дурочка, скорее для того, чтобы успокоить взволнованную Варю. Может я преувеличиваю, и она не играет на два фронта. Черт его знает. Когда появляется Сережа, моя улыбка приобретает совсем другой характер. Да, я рада его видеть. Особенно, когда он улыбается в ответ.
Почему-то не могу рассказать ему всю правду про голову как Бестужеву. Не получается так. По факту говорю сухие фразы, пытаюсь не казаться взволнованной и преуменьшаю симптомы, но где-то на подсознательном уровне чувствую, что мой короткий рассказ его обескуражил. Хоть он и пытается скрыть волнение, но то, как он изменился в лице — я заметила. И да, как бы он ни старался улыбнуться в ответ, понимаю, что он заподозрил то, что и я.
— Ты только не накручивай себя заранее, хорошо? — говорит Сережа почти уверенным голосом.
— Ага, — киваю в ответ, стараясь улыбнуться. — Я удивлена, что тут все
— Сонь, сегодня четверг.
— Четверг? — бормочу как дура, пытаясь осознать сказанное. — А разве вчера была не пятница? Варя сказала, что ты должен прийти, а я спала.
— Нет. Вчера была среда, — кладет руки мне на колени. — Я просто на днях говорил маме, что зайду, но не получилось.
— А почему не в пятницу? — улыбаюсь как дурочка, осознавая, что Сережа явно думает, что у меня снесло башню.
— Я ухожу в отпуск. Точнее, официально я уже в нем. Через пару дней я уезжаю, поэтому хотел заскочить к вам пораньше.
— А куда уезжаешь?
— На море.
— Со своей девушкой?
— Да, с Полиной, — не задумываясь, отвечает Сережа. Хорошо, что нигде и ничего не кольнуло. Это же естественно и правильно. Люди встречаются и проводят время и отпуск вместе. Так правильно.
— Это хорошо, что вместе. Одному было бы скучно.
— Да. Я сейчас пойду договорюсь с врачом и тебя примут.
— Хорошо, — привстает с колен и чуть сжимает мое плечо. Пытаюсь уловить знакомые нотки его парфюма, но то ли у меня снесло обоняние, то ли крыша окончательно поехала, но в носу у меня запах мяты.
Мне не пришлось долго думать ни о Сереже, ни о мяте, ни о Бестужеве и своем чертовом диагнозе просто потому, что напротив меня встала девушка Сережи. Сейчас она выглядит не так, как на пляже. Белый медицинский халат ей идет.
— Привет. Соня, я же не ошибаюсь, — настолько мило произносит Сережина девушка, что вызывает во мне улыбку. Потому что я вдруг четко осознаю — она меня на дух не переносит. А я еще раздумывала наносить ли макияж. Сейчас я бы чувствовала себя самой настоящей молью, будь я не накрашена.
— Лучше София. Соня — я все же для близких.
— А какими здесь судьбами? Проходишь плановое обследование? Позвоночник?
— Нет. Голова… немного болит. Надо и ее проверить.
Никто из нас не произносит больше ни слова, но, кажется, Полина сейчас в меня вцепится. Забавно, а ведь это я ее должна ненавидеть. Хотя, и ее можно понять, если я в ее глазах конкурентка. Знать бы, что она в принципе знает обо мне и Сереже. Почему-то не хочется думать о том, что Сережа выложил обо мне всю правду.
— Зачем притворяться, что мы друг другу нравимся? — сама от себя не ожидала, но первой начала разговор именно я. К чему это притворство? — У тебя вены на шее напряглись, ты злишься и хочешь послать меня, как минимум, на всеми известный матерный половой орган. Или вцепиться в мои длинные распущенные волосы. А может и то, и другое. Знаешь, и я тебя понимаю.
— Да что ты говоришь? А ты в меня вцепиться не хочешь?
— Нет. Я переросла это. Жизнь расставила все по местам. Увы и ах. Когда-то я очень хотела убить одну из девушек Сережи. Прям мечтала, что душу ее подушкой. Глупая была. Не понимала, что, мечтая о таких вещах, разрушаешь саму себя, — да, кажется, во мне говорит сейчас Бестужев. — Поэтому можно просто тихо кого-то не любить. При этом не желая ему зла. Вот я тебе зла не желаю, — вполне серьезно произношу я. А ведь, правда, не желаю. — Ты отличаешься от его предыдущих девушек. Как бы сказал мой зн… папочка, девушки его были с низкой ответственностью между ног. И эта «ответственность» у них была написана на лице, но почему-то мужчины часто этого не замечают. Вот Сережа был таким же.