Исцеляющая любовь
Шрифт:
— Ах, ну да. Тогда через полчаса, господин Утешитель.
— Садись, Хэнк.
— Барн, я знаю, ты очень занят… Это займет минуты три, не больше.
— Да садись ты! А то заработаешь варикоз.
Дуайер кивнул и присел на край постели.
— Отлично, малыш Хэнк. Выкладывай, что там у тебя.
Гость занервничал и с трудом смог сказать:
— Барни, у меня проблема. Я буду тебе очень признателен, если ты дашь мне совет.
— Конечно дам, — ответил тот, а сам
Неловкость, терзавшая Дуайера, казалось, заполнила всю комнату. Наконец он сумел выдавить:
— Секс.
— Что ты имеешь в виду? — в свою очередь смутился Барни.
— У меня проблема с сексом, — продолжал Дуайер, вытирая руки о свитер.
«Только не это! — кричал Барни внутренний голос. — Отправь его немедленно к психотерапевту, или у тебя каждую ночь друзья будут выпрыгивать из окна!»
— Послушай, Хэнк, а ты не думаешь, что это лучше обсудить с… со специалистом?
— Нет, нет, нет! Барни, я уверен, что такой опытный человек, как ты, мне обязательно поможет.
«Ну да, — про себя усмехнулся Барни, — а некоторым к тому же кажется, что я наделен обаянием».
— Ну давай, Дуайер, рассказывай.
— Ты ведь знаешь, что я собирался стать священником?
— Да.
— И я тебе, по-моему, говорил, почему передумал?
— Да, что-то вроде «мир, плоть, стетоскоп»…
— Все дело в Черил. Черил де Санктис. Я ее вожделею. Я денно и нощно только о ней и думаю. Я не могу заниматься, не могу спать. Не могу учить анатомию, потому что мне хочется…
— Переспать с ней? — подсказал Барни.
— Да, Барни. Точно. Я знал, ты поймешь.
— Если честно, не уверен, что все понимаю. Потому что пока я не вижу, в чем проблема. Если, конечно, эта Черил не замужем. И не монахиня.
— Господи, ты за кого меня принимаешь? Она отличная девчонка из моего прихода. Воспитательница в детском саду. И из очень набожной семьи.
Он помолчал, потом со стоном добавил:
— И у нее такой верхний этаж — закачаешься!
— Ах, вот оно что, — изрек Барни, пытаясь как-то обобщить услышанное. — Но она на тебя не смотрит? В этом проблема?
— Нет-нет, она меня любит и знает, что и без этой фантастической фигуры я бы все равно ее любил. Но вчера вечером она позвонила и сказала, что приедет на следующие выходные и хочет остановиться в моей комнате.
— Ну, это не проблема, Хэнк. Насколько мне известно, нам запрещено держать в комнате только оружие и змей.
— Мне кажется, она хочет дойти до конца.
— Ну и прекрасно! — в нетерпении воскликнул Барни и подумал: «Мне бы твои проблемы!»
— Так ты думаешь, это нормально? Ничего, что мы совершим прелюбодеяние?
— Послушай, Дуайер, я не моралист, и мне кажется, что если два взрослых человека действительно любят друг друга, то вполне
— До брака?
— А ты всерьез думаешь на ней жениться, Дуайер?
Тот кивнул:
— Барни, я ее люблю. Так скажи: ты меня благословляешь?
— Ну, думаю, это надо назвать каким-то более светским словом. Скажем, я тебя одобряю. И в конце концов, я же не твой духовник. А кстати, почему ты до сих пор с духовником не поговорил?
— Потому что священник скажет, чтобы я этого не делал.
Не успел Барни осмыслить все грани этого глубоко нравственного диалога, как раздался стук в дверь.
Дуайер бросил взгляд на часы и поднялся.
— Ого, уже первый час. Прости, что отнял у тебя столько времени.
Раздался бодрый голос Лоры:
— Ливингстон, это я! Ты не один?
Дуайер смешался.
— Черт, Барни, почему у тебя нет черного хода?
— Да ты что, Хэнк? Это всего лишь Лора!
— Что значит «всего лишь»? К тебе в полночь является самая красивая девчонка на всем курсе… Как у тебя это получается?
Он быстро повернулся и распахнул дверь.
— Привет, Хэнк — Лора улыбнулась. — Надеюсь, я вам не помешала?
— А я — вам, — смущенно ответил тот.
— Ничего страшного. Я только заскочила убедиться, что у Барни действительно есть такой шикарный микроскоп, как он расписывает.
— Ну да, конечно, — согласился Хэнк, окончательно сбитый с толку. И побежал звонить своей красавице.
11
Лора, — сказал Палмер. — Я не могу находиться с тобой в одном городе и видеться только по выходным! Даже вечер пятницы и то не всегда мой!
— У нас по субботам занятия, ты же знаешь.
— Лора, это варварство, антигуманное варварство.
— Нет, дорогой, это всего лишь школа медицины.
Прошел час. Лора подняла голову.
— Мне пора в общагу. Мне надо пораньше встать и размять свои глазодвигательные нервы над «Анатомией» Грея.
— А как насчет моей анатомии? Неужели не можешь остаться до утра и позаниматься анатомией со мной? Обещаю, что утром сам тебя отвезу, как только встану.
— Прости. В твоем представлении «как только встану» означает, что ты сначала должен прочесть от корки до корки свою «Нью-Йорк таймс».
— Да, и еще «Бостон глоб». — Он ласково улыбнулся ей. — А потом еще разок заняться любовью.
Она поцеловала его в лоб.
— В другой раз, хорошо? — И, начиная одеваться, добавила: — Иногда у меня возникает четкое ощущение, что ты ненавидишь мою учебу.
— Признаюсь, временами я действительно мечтаю, чтобы ты ее бросила. Но совесть неизменно напоминает мне, что ты страстно предана своему призванию, а я веду себя как эгоист.