Исцеляющее Безумие

Бескровный Аксентий

Удерживаешь восприятие на месте, и ты – степь и пустыня. Отпускаешь и пускаешься следом – кочевник. Но что ни делай – над тобой по-прежнему небо.

Кочевник кочевника, как водится, издалека видит. Тем более – в степи. И уж тем более – в степи уравненных восприятий, когда речь идет о кочующем и живом видении. Кочевник кочевнику – родич только потому, что они вообще встретились и друг друга увидели. Здесь родство за рамки крови выходит. Родство осознания, родство условий, родство необходимостей.

Незримая

кровь восприятия течет в жилах незримых путей и утверждает под небом все новые степные «городские» племена и традиции. Архаика в чистом виде. И никуда от нее не денешься. То, что работало тысячи лет назад – работает и процветает сейчас. Работает, подтачивает угловатую картину «городского» мира, резонирует с безумием и позволяет оставаться живым даже здесь.

В твоем восприятии главенствует Вавилон. В моем – степь.

Если сравнять Вавилон с землей – все становится на свои места.

Болезнь восприятия

Есть болезни тела. Есть болезни разума. Есть болезни души. Есть болезни восприятия. Даже болезни теней есть. У всего свои болезни. И болезнь одного, как водится, имеет свойство увлекать за собой, как в упряжке, болезни всего остального. Болезни – уравновешивают. Задача исцеления состоит в том, чтобы достигнуть равновесия без помощи недугов.

В городе наиболее опасны болезни восприятия. Потому что зараженное восприятие совершенно не воспринимает, что в нем вообще что-то болит. Это – защитная реакция вируса. Чувствительность загоняется под наслоения и человек воспринимает мир наслоением, а не центром.

Осознание посредством наслоения может допускать в себя лишь те процессы, которые находится в сфере наслоения. Мир есть плоский круг внутри забора, а за забором ничего нет. Забор держится на трех дохлых, с душком, китах – страхе, слепоте и безысходности. Тела китов валяются на черепахе, а черепаха помирает от всего этого со смеху. Сверху на всем этом сидит человек и до экстаза упивается умозаключением о том, что «земля имеет форму шара». Этот и подобные ему тезисы с точностью отображаются одним магическим всепоглощающим словом, начертанном на внутреннем крае ограждения, чтобы человеку было что созерцать, появись вдруг такая необходимость у восприятия.

Такое вот красочное окно во внешний мир – слово «хуй» на заборе.

Пробоина в плоский мир

Но в заборе – дыра. Этот забор без дыры существовать не может. Не будь дыры – не будет ни забора, ни восприятия, вообще ничего не будет.

Дыра ведет непосредственно в небо. Если сильно повезет – с неба упадет инструмент для устранения забора. Назовем его топором. Если повезет очень сильно, то топор упадет не в руки, а непосредственно в голову. В этом случае вся работа свершится сама собой вместе с ликвидацией самого источника проблем – крыши.

Случится ли судьбоносный крышеснос волей провидения, или же забор придется ломать своими силами – за ним встретится видение

подлинного плоского мира и ряд удивительных осознаний. Осознание первое: никакого забора не было. Второе: тебя самого – тоже не было и быть не могло вовсе, ибо ты существовал в месте, которого не существовало. Третье: несмотря на то, что ничего не было, что-то все же происходило, а ты в это время где-то существовал.

Вопрос в том, где и как это было и что ты при этом вообще делал.

Таинство безумия во всей красе.

 Суть вопроса

Почва для вопросов – сомнение или незнание. Путь познания – путь восстановления до той точки, когда человек мог являться существом не познающим, а переживающим.

Вопрос «зачем я здесь» равносилен восклицанию «где я» после жесткой попойки, а вопрос «в чем смысл жизни» не менее нелеп, чем вопрос «чем бы мне заняться», заданный у себя дома в сонливом приступе лени.

И – внимание! – кульминация душевной комедии восприятия: вопрос «кто я».

Да ты б еще у ноги своей спросил – «кто ты».

Ты – тот, кто ты есть. Ты здесь для того, чтобы быть там, где ты есть. Все твои смыслы обитают в самом твоем существовании. Попустись. Все очевидно. Ищи не вопросы, а их отсутствие: вопрос не убить ответом, ответ – это лишь наслоение на вопрос.

Убей ответ видением еще до того, как возникнет вопрос. Не спрашивай о жизни, переживай жизнь. Ты здесь – для этого. Хотя бы потому, что это, как ни крути, твое основное и единственное занятие на все времена.

Мифотворчество думающей головы

Думать и смотреть головой – дурная и вредоносная привычка. Лучше всего, когда думать и смотреть получается сразу всем телом. Да и не только им, но и всем тем, что его окружает. Голова в этом плане сильно ограничена. Голова рождает всякие таинства.

А все тайное никогда не было тайным. Во всяком случае, до появления думающей головы.

Это целое мифотворчество: голова родила мысль, мысль родила время, время родило настоящее и прошлое, голова запуталась. Стремление же человека к такой извращенной форме сказительства рождает завуалированную дурь, а дурь в свою очередь размножается почкованием.

Если бы человеку суждено было думать одной только головой, то он бы так и рождался – пузырем с оторванными от мира мыслями. Но у человека есть масса других частей тела. Если не давать им думать – они деградируют и тупеют. И все тогда начинает держаться на том самом пузыре, в одиночку который, кроме как в себя еду и информацию принимать, толком ничего делать-то и не умеет.

Со временем голова тухнет от сытости и в восприятии развивается общепринимаемая за норму мышления форма шизофрении: мир это то, что в моей голове. Хотя в голове в это время – мифотворческий пиздец и разруха.