Исцеляющее прикосновение
Шрифт:
Фермер отнес сундуки вниз.
Только тогда Джакоба вдруг осознала, что прощается со своим домом!
Прощается со всем, что было ее жизнью в течение всех девятнадцати лет. Поддавшись внезапному движению души, она стремительно взбежала наверх, в спальню матери.
Некогда это была очень уютная комната, с большой белой двуспальной кроватью, завешанной белым муслиновым пологом. На окнах висели светлые занавески с нежным узором.
Теперь вся обстановка была продана, включая большой белый туалетный столик
— Прощай, мама! — прошептала она.
И вдруг она ясно поняла, — словно кто-то свыше сказал ей это, — что прощаться не надо. Ее мама по-прежнему рядом с ней, чтобы помогать и оберегать от бед.
Еще на несколько долгих секунд Джакоба задержалась в дверях. Она ощутила запах фиалок: именно такими духами всегда пользовалась мама. Почувствовала она и запах сухих духов, он всегда исходил из вазы, которая стояла на подоконнике.
На глаза навернулись слезы, девушка всхлипнула и побежала вниз по лестнице.
Билли Хоки как раз ставил ее сундуки на повозку; они кое-как приютились вместе с цыплятами и яйцами. Джакоба села рядом с фермером, и молодая лошадка устремилась через ворота «Мезонинов» на дорогу.
Многие жители деревни вышли на улицу, чтобы помахать Джакобе, и кричали ей вслед:
— Счастливо!
— Помогай вам Бог!
— Возвращайтесь скорее!
Когда повозка выехала из деревни, тронутая их вниманием девушка вытирала слезы.
— Ну не горюйте так, мисс Джакоба! — сказал фермер. — Если в этой Шотландии вам будет плохо, возвращайтесь домой.
— А если я вернусь… куда я пойду?
— Что-нибудь придумаем. Уж лучше поставить палатку в саду, лишь бы оставаться с теми, кого любите.
От его добрых слов Джакобе стало еще труднее справляться со слезами.
Она смогла успокоиться, только когда они подъехали к Ворчестеру. Вилли Хоки высадил ее у вокзала и занес туда сундуки, а она горячо его поблагодарила.
На прощание фермер сказал ей:
— Ну, берегите себя и не попадайте ни в какие переделки.
— Я буду стараться! — промолвила Джакоба.
— И не доверяйте каждому встречному, — добавил он. — Люди бывают разные. Некоторые — просто никудышные, чего бы они вам о себе ни плели!
— Я буду осторожна, — заверила его Джакоба.
Фермер уехал, а она вышла на платформу, и вдруг на нее навалился страх.
Девушка никогда не путешествовала одна, всего два или три раза ездила на поезде с отцом. Да и проехать надо было совсем немного— они всегда оставались в пределах графства. Теперь же она не могла не вспомнить, что именно поезд послужил причиной гибели отца и крушения всей ее жизни.
«Может, я вообще не доберусь до Лондона», — подумала она, но сразу же одернула себя.
В газетах, где описывалась гибель
Однако, когда на станцию, тяжело пыхтя, въехал поезд, Джакобе он показался огромным и страшным зверем. Больше всего ей хотелось убежать, она уже решила, что сможет найти какую-нибудь другую работу.
Но тут, заметив испуганную девушку, стоявшую с потерянным видом, к ней подошел добродушный носильщик и спросил:
— Вы одна, мисс?
— Д-да… одна.
— Я отыщу вам место, — пообещал он. — Вам лучше подойдет купе «Только для дам».
— Ах да, будьте так добры! — согласилась Джакоба.
Он открыл ей дверь купе и, когда она села, сказал:
— Я отнесу ваши сундуки в багажный вагон.
Джакоба поняла, что надо дать носильщику чаевые, и, открыв кошелек, протянула ему шесть пенсов. Он так горячо и долго ее благодарил, что она подумала, не проявила ли излишнюю щедрость. «Мне надо бережнее относиться к деньгам и не забывать, что сказал мистер Браунлоу».
Она устроилась на угловом сиденье, заметив, что, кроме нее, в купе находятся еще две женщины. У одной была большая корзинка, завязанная клетчатым платком. Только тут Джакоба сообразила, что ей следовало взять с собой еду для ленча. Прежде ей это и в голову не приходило, а ведь она ушла из дома так рано — едва успела выпить чашку чая!
Теперь в Лондон она попадет, сильно проголодавшись.
«Как глупо было не подумать о еде!» — вздохнула она.
Из рассказов отца она знала, что по пути поезд делает несколько продолжительных остановок. На станции она может купить что-нибудь поесть. Но она сразу же укорила себя за это, ибо такую роскошь позволить себе не могла.
Проводник дал свисток, и поезд тронулся. Джакоба приветливо помахала рукой носильщику, который помог ей сесть в вагон. Утешало лишь то, что она получит удовольствие от первого в ее жизни длительного путешествия.
Теперь она переезжает из мира, который знала и любила в течение девятнадцати лет, в новый, совершенно незнакомый мир. И он внушал ей немало опасений.
Глава вторая
Открыв дверь, дворецкий объявил:
— Мистер Хэмиш Макмердок, милорд!
Виконт Уоррен отложил газету и поднялся с кресла.
— Добрый день, Хэмиш! Ну что, она и правда едет?
— Я послал ей письмо с билетом на поезд и вчера получил ответ. Она будет на вокзале Паддингтон в три часа.
Виконт рассмеялся.
Он был неотразим и уже покорил немало сердец светских красавиц. Вместе с Хэмишем Макмердоком он учился в Итоне. Молодые люди откровенно наслаждались светскими приемами и прочими увеселениями, которыми изобиловал Лондон, вызывая зависть многих приятелей.