Ищейки: Часть I
Шрифт:
— И зачем? — спросил Эрех, кое-как поднявшийся на затекшие, дрожащие ноги.
Голова кружилась, из разбитого рта по подбородку текла кровь. У целителей все хорошо, кроме того, что себя они исцелять не умеют.
— Чтобы выбить чтеца из концентрации. Ты разве не знаешь, что когда они вот так держат на полном контроле, то связь двусторонняя? Внезапная сильная боль может освободить читаемого от влияния.
Эрех не знал. Проковылял к двери, осмотрел рану. На первый взгляд все было не так уж опасно, разве что сидеть бедолага сможет не слишком скоро.
— А
— Свалил, скотина такая, — лениво отозвался Йон. — Но это не страшно, я знаю куда.
Что-то в его голосе заставило Эреха отвлечься от раненого. Выражение лица у мастера Рейке было сосредоточенным и спокойным.
— У вас кровь идет, — проглотив вертевшийся на языке вопрос, только и сказал но-Тьен. — По пиджаку пятно расплывается.
— Где? — Йон сунул руку под рубашку, ощупал бок. — Вот же! Это меня кто-то во дворе зацепил, а я и не заметил. Ладно, закончишь с этим раненым в задницу страдальцем, заштопаешь и меня. Не хватало еще и последние штаны кровью заляпать.
На все ушла уйма времени. Пока Эрех выковыривал пулю, пока мастер Рейке и мастер Юхей проверяли домоправительницу, дом, двор и нанесенный ущерб, ночь приблизилась к Черному часу. Беспокоила мысль, как там Тэфе и девочки, болела голова, было страшно от того, что где-то на свободе бродит сумасшедший, способный подчинять себе людей.
Скрипнула дверь.
— Жить будет? — с порога спросил Йон у Эреха и тут же повернулся к раненому. — Прости, парень, но выбора у меня не было. Или ранить одного, или положить всех, когда вы бы бросились защищать вашего нового хозяина.
Прошелся по комнате, перевернул и поставил на место опрокинутый в драке стол и разбросанные по комнате стулья. Стащил с себя пиджак и сорочку, уселся верхом на один из них.
Эрех, выпроводив охромевшего и перевязанного бандита, поднял специально для него хранившийся в этом доме врачебный чемоданчик и переместился поближе к сыщику. Глянул на открывшийся пейзаж и замер.
— Да уж, док, если б я знал, что ты притащишь мне такую проблему, я б двенадцать раз подумал, прежде чем согласиться. Пятьсот лян напополам уже не кажутся мне достаточной суммой. Давненько я не видел отрекшегося чтеца! Думал, что… Эй, мелкий, ты чего замер-то?
Эрех застыл столбом и неотрывно смотрел на сыщицкую спину, широкую, жилистую, с которой скалилась татуированная собачья морда. Пять шрамов, неровных и давно побелевших, пересекала ее сверху вниз, от шеи к крестцу, словно чья-то гигантская когтистая лапа рассекла кожу, пытаясь сорвать рисунок.
Рейке обернулся, взглянул.
— Понятно, — усмехнулся. — И как? Красиво? Или страшно?
Эрех поймал себя на том, что пятится и невероятным усилием воли замер на месте.
— Да-да, это оно. Департамент безопасности короны, первый отдел. Личная королевская псарня, — сыщик повел плечами, на спине, следуя движениям, наморщил оскаленную морду Горо Псоглавец. — Что ты замер, как девица малая, док, если уж взялся штопать, штопай.
Целитель завороженно кивнул, дрожащими руками стал заправлять шелковую нить в иглу.
— Э, не бойся ты так,
Он не договорил. Эрех наконец вдел нитку в иглу, сел на пол, стянул края раны пальцами. Тут, конечно, не сложно было бы просто исцелить, но из головы все не шли персиковые деревья посреди Чистого Сердца. Повторять не хотелось.
— Поверишь во что? — нарочито твердым голосом спросил он, возвращаясь к разговору с Йоном.
Реагировать так кого-то, кто был, пусть и давно, таким же как он — избранным сосудом божественной сущности, невежливо. Даже если отрекшимся сосудом.
Будь это не мастер, он бы испугался, вдруг понял Эрех. А так страх — и то, не перед Рейке, а перед тем, кто его избрал — мелькнул и прошел. Йон Рейке все эти дни вел себя совершенно нормально, ничем не отличаясь от обычных людей, так, может, с отрекшимися ищейками ничего страшного и не случается? Кто вообще слышал, чтобы от Горо отрекались? Вот про целителей все знают, что за слом обетов те незамедлительно лишаются дара. Обезумевшего от неконтролируемого всевластия чтеца он видел собственными глазами. Не зря Храм Отца и Матери безжалостно их казнит.
Йон Рейке же не производил впечатления ни отчаявшегося, ни обезумевшего. Спокойный, ироничный. Обычный. Он и до отречения, наверное, таким был.
— Так о чем вы? — переспросил Эрех, потому что мастер не ответил.
— Да так… — на то, что ему наживо сшивают кожу, сыщик не обращал ни малейшего внимания. — Подумал: поневоле уверуешь, что к этому делу приложил руку Повелитель Случая. Это же надо — собрать в одном месте по одной и той же причине святого и двух отрекшихся. Нет, ты, конечно, в нашей компании самый странный. Ни разу в жизни не видел настолько…
Эрех вдруг вспомнил, что он, в самом деле, теперь патентованный святой с эпизодом полной одержимости, и горестно вздохнул. Заполненный сосуд, чтоб его.
— Чего это ты сопишь, док? — чутко уловил его настроение Йон Рейке.
— Вы мне напомнили, мастер, что я теперь святее некуда, — признался в своих переживаниях Эрех. — И сумму выкупа мне теперь увеличат до небес, останусь я навсегда при Храме. Еще, наверное, и ко дворцу припишут.
Он закончил шить и принялся обрабатывать рану перекисью. Йон и перекись зашипели одинаково недовольно.
— Ну и чего печалишься? Дворец — совсем неплохо, там тоже люди живут. Иногда. Зато это стабильный доход, никакой нужды, и гарантированная уверенность в завтрашнем дне.
— А еще никакой свободы, — руки машинально делали привычную работу. — Никакого Университета. И жизни тоже никакой. Одни придворные и их болезни. Всю жизнь, знаете ли, мечтал лечить геморрой у аристократов.
Мастер обернулся.
— То есть ты предпочитаешь делать все то же самое, но в деревне, принимая роды одновременно у людей и у овец? Или штопать раны в крепости на границе с Пустошами? И насчет аристократов, а сам-то ты кто, Эйрех но-Тьен из рода Эмери Осоки?