Исчезновение
Шрифт:
– О Великий Сачмо, вот уже двадцать восемь раз по двадцать восемь лет, как ты обучил нас тонкому искусству смягчать ужасный гнев Великого Маниту. Сегодня я действую, как надлежит, подобно тебе. Прежде всего ты входишь в темный вигвам. Берешь свой мешок, открываешь его, достаешь черный томагавк. Затем ты кладешь на круглый ковер шесть белых стебельков алжирского ковыля, некогда зачерненных японским карандашом, три горшка, из которых достаешь табак, конец трута, длинную трубку. Затем, открыв свой колчан, лежащий на угловом луче ковра, ты точишь одну за другой разящие стрелы с заостренными зазубринами. Позже ты сменяешь городские брюки на деревенские штаны, затем совершаешь три омовения. Наконец ты готов – склонившись над ковром, воцаряя покой в душе своей, – обратиться к Великому Маниту со смягчающей его гнев речью: «О Великий Маниту, ты не видишь здесь ничего, но ты знаешь все. Нам известна сила твоей власти: она идет от совы к броненосцу, от гавиала [214] к урубу, [215] от сокола к ондатре, от лани к вапити, [216]
214
Индийский крокодил.
215
Южноамериканский ястреб.
216
Канадский олень.
217
Полосатый хорек, хищный зверек семейства куньих, распространен в Африке.
12
Глава, из которой становится известно, что украшения в пупке достаточно для признания незаконнорожденного ребенка
Скво упала плашмя, лбом касаясь пола, вытянув руки, затем, живо подскочив, трижды перекрутилась вокруг себя.
– Вот Скво и закончила свое заклинание, – сказала Ольга. – Великий Маниту улыбнулся ей. Сейчас мы узнаем, что же это такое – Заир.
– В Индии, в городе Масулипатам Заиром был ягуар; на Яве – факир-альбинос из госпиталя в Сура-карте, которого забросали камнями; в Ширазе – октант, [218] который Ибнадир Шах [219] бросил в глубокие воды; в застенках у Махди [220] – хранимый в отрепьях парии компас, которого коснулся Освальд Карл фон Слатин; [221] в Альгамбре – Абду Абдаллах; [222] в Гранаде, согласно Зотанбургу, [223] – жила в ониксе фронтона одного здания; в Тунисе, в казбе [224] города Хаммам-Лиф, – темное дно одного колодца; в Аргентине, в Байя Бланке, – уголок мелкой монеты, о который поранился, как гласит предание, сам Борджиа.
218
Астрономический прибор для измерения угловых расстояний между небесными светилами.
219
Перечисленные в данном абзаце имена упоминаются в рассказе Хорхе Луиса Борхеса «Заир», однако Ж.Перек их слегка изменяет. Надир-Шах (1736–1817) – персидский военный и государственный деятель.
220
В исламе мессия; так назвал себя Мухаммад Ахмад Абу Аллах (1844–1885) – герой национально-освободительного движения в Судане.
221
Слатин-Паша Рудольф Карл фон (1857–1932) – австрийский генерал, руководивший подавлением освободительного движения в Судане, пленник лидера движения Мухаммада Ахмада Махди, после одиннадцати лет плена бежал, написал книгу воспоминаний о суданском периоде своей жизни.
222
Абду Абдаллах (Боабдил) (1460–1526) – последний мусульманский правитель Гранады.
223
Зотенберг Эрманн – французский арабист, переводчик и комментатор хроники ат-Табари и «Тысячи и одной ночи».
224
Североафриканская крепость или замок.
Чтобы знать все о Заире, нужно целиком погрузиться в огромнейший том, который Юлиус Барлах [225] опубликовал в Данциге в конце Kulturkampf [226] Отто фон Бисмарка, вместив в него массу ценной информации, касающейся Заира, использовав в том числе оригинальную рукопись доклада Артура Филипа Тэйлора. [227] Вера в Заир родилась в недрах ислама в конце австро-турецкого конфликта. На одном арабском наречии «Заир» означает «светлый», «положительный»; говорят также, что имеется двадцать шесть имен, предназначенных воспевать Аллаха, одно из них – Заир.
225
Персонаж рассказа Хорхе Луиса Борхеса «Заир».
226
Битва за цивилизацию (нем.) – серия акций, проведенных в Германии в 1871–1878 гг. и направленных на упрочение молодого немецкого государства.
227
По-видимому,
Сначала Заир имеет вид обычный, даже банальный: он может быть чудаковатым человеком или любым предметом – булыжником, монетой, шмелем, часовым механизмом. Но люди эти или же эти предметы всегда наделены безграничной властью: кто увидел однажды Заир, никогда уже не сможет его забыть и его конец будет страшен.
Прежде всех о Заире заговорил один факир из Исфахана. [228] Он поведал, что однажды нашел в Ширазе в фундуке, медный октант, «устроенный так, что он очаровывал всякого, кто его увидел, навсегда». Артур Филип Тэйлор в своем длинном докладе, который он сделал в Бхуи, в предместье Хайдарабада, привел довольно удивительную фразу: «Увидеть ягуара» – произнося ее в разговоре о каком-либо человеке, люди имели в виду, что этот человек либо сумасшедший, либо святой. Тэйлору пояснили, что они таким образом намекали на галлюцинирующего ягуара, который бил лапой каждого, кто его увидел, ибо он продолжал нападать на этого человека до самой его кончины. Ему было также сказано, что всегда существует хотя бы один Заир; в далеком темном прошлом существовал талисман, который называли Йауком, затем Ясновидец Иррауади, носивший чалму, украшенную нечистыми драгоценными камнями, или волк, сделанный из тонкой золотой ленты. Он сказал также: никто никогда не войдет в глубь Аллаха.
228
В XVI–XVIII вв. столица Ирана с многочисленными мечетями, мавзолеями, дворцами.
В Азенкуре Заиром был опаловый шатон, [229] яйцевидный, не больше лотоса, на который были нанесены три клейма: вверху виднелась трехпалая рука Астарота; в середине – горизонтальная восьмерка, наверняка обозначающая Бесконечность; внизу – не совсем завершенный круг, заканчивающийся чертой, скорее прямой.
Появился Заир при одном волнующем обстоятельстве. Вечером двадцать восьмого апреля в дверь позвонил человек. Я пошла открывать. Это был приземистый губастый, чуточку похожий на проходимца мужчина. На нем был белый рабочий халат, который наверняка и составлял все его богатство.
229
Оправа драгоценного камня.
– Я прошел долгий путь, – начал он, – я голоден и хочу пить.
– Убирайся прочь, бродяга! – прикрикнула я.
Он смерил меня с головы до ног долгим взглядом. Я собралась уже было схватить палку, когда он внезапно сказал:
– Нет. У меня есть одна штучка для Клиффорда.
– Покажи!
– Нет, – упорствовал он, – она для него, не для тебя.
– Ну, ладно, – сдалась я, – жди меня, а там посмотрим.
Я прошла в жилую комнату, где Аугустус заканчивал ужин, ел на десерт фрукты.
– Там один тип хочет вас видеть, – сказала я ему.
– Он назвал свое имя?
– Нет, не пожелал. Но он просил передать, что у него есть какая-то вещь для вас.
– Он похож на жулика?
– Нет, скорее, на бродягу.
– Он знает мое имя?
– Да.
– Хорошо, тогда впусти его.
Человек появился. Он уставился на Аугустуса с видом, скорее удивленным, нежели непочтительным.
– Аугустус Б.Клиффорд?
– Да. Можно ли узнать твое имя?
– У меня нет имени, поскольку меня никогда не крестили. Но есть симпатичное прозвище, хотя и несколько необычное: Трифиодорус. Вам нравится?
– Трифиодорус так Трифиодорус, – ответил, растерявшись, Аугустус.
– Так вот, – продолжал Трифиодорус, – три дня назад в Аррасе ко мне подошел один кардинал. Вид у него был сокрушенный. «Ступай, не медля, – приказал он мне, – отыщи в Азенкуре Аугустуса Б.Клиффорда. Скажи ему, что у него есть сын, новорожденный, который кричит сейчас в гражданском госпитале».
– Сын! – завопил Аугустус, рухнув на задницу. – Но, именем Тевтата, [230] кто произвел его на свет?
230
Один из трех главных богов кельтской мифологии, покровитель военной и мирной деятельности племенного коллектива. Приносимых ему жертв топили в жидкости (предположительно в эле).
– Увы, – вздохнул Трифиодорус, – матушка, рожая его, нашла свою смерть. Имя ее не известно. Но в ее сумке нашли нотариальное свидетельство, заверенное местным комиссариатом, которое подтверждает вашу родственную связь с младенцем, плодом скоротечной любви, соединившей однажды ночью, восемь месяцев назад, в Сент-Ажиле, Аугустуса Б.Клиффорда с почившей роженицей.
– Что?! – задыхаясь, простонал Аугустус– Да во всем этом бреде нет ни капли смысла!
– Тсс, – унял его пыл Трифиодорус, внезапно смутившись, – вот предписание, в котором вам отдано распоряжение, ipso facto, заботиться о мальчике.
– Незаконнорожденном?! – Аугустус был потрясен.
– Но тем не менее англичанине, – только и добавил Трифиодорус.
Сначала Аугустус хотел повидаться со своим адвокатом. Однако Трифиодорус настоял на своем, так что в конце концов Клиффорд отбыл в Аррас – не поверив, так покорившись. Он отправился в гражданский госпиталь, где ему передали младенца, одетого в белую распашонку из самого тонкого линона, которая была ему велика. Он уложил сына в автомобиль и уже ночью был в Азенкуре. Тогда он, конечно же, не мог предположить, что спустя двадцать лет он проделает почти тот же маршрут только не с младенцем в распашонке, а с мертвецом в белой простыне.