Исчезнувшая

Флинн Гиллиан

Бешеные вспышки фотоаппаратов затмили неяркие огоньки свечей. Стоявший рядом со мной Ранд издал странный не то визг, не то скрип — как будто с усилием провел пальцем по воздушному шарику. В толпе у моих ног Бони прижала пальцы ко лбу, как при острой мигрени. Окружающий мир представлялся мне стробоскопической сменой кадров, частота которых совпадала с моим пульсом.

Вот я высмотрел красное, искаженное, залитое слезами лицо Энди, не сводящей с меня глаз, и она выразительно шевельнула губами: «Засранец!» Повернулась и скрылась в толпе.

— Надо уходить, — шептала на ухо Го, внезапно оказавшаяся рядом, и дергала меня за рукав.

Вспышки слепили

меня. Я стоял подобно монстру Франкенштейна, запуганному, загнанному оравой крестьян с факелами. Вспышки, вспышки…

Мы разделились на две группы. Я и Го рванули к автомобилю моей сестры, а Эллиоты с разинутыми ртами остались на сцене — спасайтесь сами. Репортеры не унимались, задавая один и тот же вопрос:

— Ник, правда, что Эми была беременна? Ник, а вы знали, что Эми беременна?

Я мчался из парка так, словно был застигнут градом.

«Беременна, беременна, беременна…» — звучало в летней ночи под аккомпанемент цикад.

Эми Эллиот-Данн

15 февраля 2012 года.

Страницы дневника.

Что за странные времена настали? Я пытаюсь взглянуть на них как бы отстраненно, издалека. Ха-ха! Когда-то можно будет оглянуться на этот период жизни. Когда-нибудь, лет в восемьдесят, одетая в тона увядшей лаванды, умудренная опытом, с удовольствием потягивая мартини, я буду воспринимать эти события как историю. Загадочная и страшная история о том, как я уцелела.

С моим мужем происходит что-то ужасное, что-то неправильное, и я полностью уверилась в своих подозрениях. Да, он оплакивает маму, но не в этом дело… Его чувство направлено на меня, и это далеко не сожаление. Иногда я ощущаю, как Ник наблюдает за мной, а оглянувшись, вижу, что лицо мужа искажено отвращением, как будто он неожиданно застал меня за каким-то мерзким делом, но я всего-навсего завтракала хлопьями или расчесывала волосы перед сном. Он настолько неуравновешен, настолько раздражителен, что иногда мне приходит в голову: а не связано ли его нынешнее состояние с какой-то болезнью? Например, с пищевой аллергией, которая может сводить с ума, или в его мозгу проросли какие-то споры-паразиты.

Как-то вечером я спустилась на первый этаж и застала его за столом в гостиной. Подперев голову кулаками, он рассматривал груду чеков с кредитной карты. Мой муж сидел в полном одиночестве, освещенный люстрой. Я хотела подойти к нему, присесть рядом: давай разберемся во всем вместе как единомышленники. Но потом передумала, опасаясь вспышки гнева с его стороны. Иногда я задаюсь вопросом: в чем кроется причина отвращения Ника ко мне? Может, в том, что я вижу его слабости, а он ненавидит меня за это?

Ник толкнул меня. Сильно. Два дня назад он толкнул меня, я упала и ударилась головой о кухонный шкаф так, что три секунды ничего не видела от боли. Но я не знаю, что и сказать об этом. Скорее обидно, чем больно. Я сообщила Нику, что готова поискать работу, какой-нибудь фриланс, и мы могли бы завести ребенка, чтобы жизнь наша стала настоящей.

— А нынешняя жизнь для тебя какая? — спросил он.

«Как чистилище», — подумала я, но промолчала.

— Как ты называешь нынешнюю жизнь, Эми? А? Как ты называешь ее? Это не жизнь для мисс Удивительной?

— Не о такой жизни я мечтала, — сказала я.

Он сделал три длинных шага ко мне, я подумала: «Да он же сейчас…»

А потом Ник толкнул меня, и я упала.

Мы оба тяжело дышали. Он держался левой рукой

за кулак правой и, похоже, готов был расплакаться. Ник не просто жалел о своем поступке, он был в ужасе. И я хочу внести определенную ясность. Я знала, к чему вела, я сознательно била по его болевым точкам. Ведь наблюдая, как Ник глубже и глубже уходит в себя, я хотела спровоцировать его на любое слово, на любое дело. Пусть неприятное, пусть отвратительное, но хоть какое-нибудь. Не бросай меня в одиночестве, как привидение!

Но я не предполагала, к чему это приведет.

Я никогда даже не думала, что мой муж способен поднять на меня руку, поскольку никогда не считала себя простой бабой из толпы. Да, я смотрю канал «Лайф тайм муви», да, я знаю, что для семейного насилия нет социально-экономических границ. Но чтобы Ник? Это звучит невероятно. Это звучит, можно сказать, смешно. Я — побитая жена.

«Удивительная Эми и Домашний Тиран».

Ник усиленно просил прощения. Что еще можно делать усиленно? Ну разве что потеть. Он согласился пойти на консультацию к психологу — вот уж не думала, что мой муж способен на такие жертвы. Превосходно. Он вообще очень хороший человек в глубине души, и я готова простить ему все, допуская, что его действия были вызваны некой болезненной аномалией, в которой, возможно, виноваты мы оба. Иногда я забываю, как сильно тяготят меня обстоятельства жизни. А ведь Ник чувствует то же самое. Он винит себя за то, что привез меня сюда, он ощущает, что обязан обеспечить мне уют и счастье, а не может. Мужчину, подобного Нику, который верит в счастье, добытое собственным трудом, такие мысли способны приводить в бешенство.

Сам по себе удар, хоть и сильный, меня не испугал. Боль прошла сразу. Куда страшнее было выражение лица мужа, когда я лежала на полу, слушая звон в ушах. По лицу читалось, что он сдерживается, чтобы не ударить снова. А ему хотелось. Очень сильно. С тех пор он так и смотрит на меня — виновато и с отвращением. С отвращением к своей вине.

Открою свою мрачную тайну. Вчера я отправилась в бывший торгово-развлекательный центр, где половина города покупает наркоту так же легко, как если бы ее выписывали по рецепту. Мне об этом рассказывала Ноэль. Ее муж изредка ходил туда, чтобы купить «косячок». Мне же наркотики не были нужны, я хотела приобрести пистолет. На всякий случай. Вдруг отношения с Ником продолжат развиваться в нежелательном направлении? Уже добравшись до «Риверуэя молла», я поняла, что поехала в День святого Валентина. В День святого Валентина я собралась купить пистолет, а потом приготовить ужин для своего мужа. И я подумала: а ведь папа Ника был совершенно прав. «Ты тупая сука!» Взгляните сами — я иду покупать оружие, потому что боюсь своего мужа. И в то же время я не могу бросить своего мужа, который скорбит по умершей маме. Да, не могу — я же не библейская лиходейка какая-нибудь. Разве что он вконец остервенеет. Разве что я буду знать наверняка: Ник опасен.

Но в глубине души я не верю в такое.

Просто с пистолетом мне будет спокойнее.

Ник Данн

Спустя шесть дней.

Го втолкнула меня в автомобиль и погнала прочь из парка. Мы миновали Ноэль, которая в сопровождении Бони и Джилпина шла к полицейскому джипу. Тройняшки волочились вслед за матерью, как хвост воздушного змея. Мы промчались вдоль толпы — сотни жирных лиц, олицетворяющих праведный гнев, следили за мной. Мы драпанули, если называть вещи своими именами.