Исчезнувшие в Кадыкчане
Шрифт:
Иногда она думала, что не стоит так цепляться за Карпухина. Конечно, по артыкским меркам жених он завидный, но борьба за него может дорого обойтись молодой вдове, продавщице из палатки. Найдутся женихи и посговорчивее. Тот же Миша, например. У них, у чукчей, нет таких предрассудков, как у некоторых русских. Да и Миша-Мымыл еще с прошлого Нового года смотрит на нее, как кот на сметану. Из него веревки можно будет вить, не то что из Олега. А в самом деле? Почему бы и нет. Главное, фамилию его не брать, а то получится вместо Семеновой – Екатерина Владимировна Яткыргын. Тьфу ты, язык сломаешь… Кроме фамилии, все остальное у Миши что надо. Катя почувствовала это, еще когда танцевала с ним. Да и сейчас, когда прижималась к нему плечом, ее так и подмывало случайно положить ему руку туда,
Катя Семенова, в девичестве Панкратова, родилась на излете советской власти в небольшом поселке, расположенном недалеко от Сусумана. Задолго до ее рождения в окрестностях, где кроме лагпунктов пресловутого ГУЛАГа не было ни одного поселения, нашли залежи высококачественного угля. И в конце Великой Отечественной войны, когда началась разработка месторождения, были воздвигнуты первые бараки будущего поселка. Он получил называние Кадыкчан – от эвенкийского «кадагчан», что означает «маленькое ущелье, теснина». Есть и другая трактовка этого названия – «долина смерти», которая до поры до времени мало кого смущала. Найденный во время войны геологом Вронским угольный пласт с глубиной залегания в четыреста метров оказался важнее местных суеверий и мрачных предчувствий. Ведь на этом угле работала Аркагалинская ТЭЦ [2] , которая питала электроэнергией две трети Магаданской области.
2
Тепловая, крупнейшая в регионе электростанция в поселке Мяунджа Магаданской области.
Шли годы. Поселок рос и хорошел. У его жителей была стабильная работа и высокая зарплата со всеми полагающимися северными надбавками. До районного центра всего шестьдесят пять километров – по магаданским меркам рукой подать. Расположенный в живописном уголке в бассейне притока Колымы реки Аян-Юрях, Кадыкчан стал своего рода витриной развитого социализма. Он олицетворял заботу коммунистической партии о процветании даже самых отдаленных регионов огромной Страны Советов. Неудивительно, что его жители смело смотрели в будущее в полной уверенности – дальше будет только лучше, и потому охотно обзаводились семьями и рожали детей. Володя и Люся Панкратовы, когда у них родилась долгожданная дочь, которую они назвали Катей, тоже строили планы на светлое будущее.
Девочка росла. Сначала посещала ясли, потом пошла в садик. Мир вокруг стремительно менялся. Разваливалась мировая система социализма, а вместе с ней и сам Советский Союз. Тектонические сдвиги в истории поначалу не затрагивали маленький поселок на северо-востоке Евразии. И тем более не касались они дошкольницы Кати. У нее были свои маленькие огорчения и заботы. Воспитательница отругала. Сосед Петька все время дергает за косички. Задавака Лиза, которой отец-дальнобойщик привез заграничную куклу Барби, хвастается перед девочками, у которых такой нет. В уюте дома же все эти мелкие беды забывались, мама и папа души не чаяли в своей девочке и баловали ее как могли. И все-таки разлом, проходящий через всю страну, добрался и до Кадыкчана, разорвав судьбу поселка и жителей на «до» и «после».
Семью Панкратовых он расколол, когда Катя уже готовилась к поступлению в первый класс. Однажды мама почему-то не смогла сама забрать ее из садика. Вместо нее пришла соседка тетя Люба. Она сказала, что домой мать вернется поздно, поэтому Катя переночует у нее. На глазах тети Любы были слезы, а когда Катя спросила, почему она плачет, сказала, что чистила лук. Мама забрала ее только на следующий день. Тетя Люба сама отвела Катю утром в садик. Там тоже было все необычно. Воспитательница не ругала за неряшливость. Петька не дергал за косички. А Лизка пообещала дать ей поиграть Барби. Папы дома не оказалось. Мама сказала, что он задержался на работе, а потом опять задержался и снова… И вот наступил день, когда на улице собралось много народу. Играла музыка, но почему-то многие плакали. И мама плакала, и тетя Люба. Плакали и шли за грузовиками, в которых стояли красивые красные ящики.
Папа с работы так и не пришел. А
Официально поселок был упразднен. Власти рекомендовали жителям разъехаться. Многие так и поступили, но немало людей осталось. Конечно, существовала программа расселения, предполагающая, что бывшие кадыкчанцы получат жилье в городах и поселках края. Да только кому нужна алкоголичка с привеском – несовершеннолетней дочерью? Людмилу Панкратову поначалу собирались лишить родительских прав, но по бумагам поселок городского типа Кадыкчан перестал существовать, а вместе с ним «исчезла» для властей и семья Панкратовых. Катя бросила школу просто потому, что в поселке ее закрыли, но покинуть спившуюся мать не смогла. Пока в поселке-призраке оставались жители, в нем теплилась какая-никакая торговля, привязанная главным образом к колымской трассе. Катю взяли продавщицей в магазин, совмещенный с кафе. Там она и познакомилась с дальнобойщиком Юрой Семеновым. Он стал ее первым мужчиной.
После нескольких встреч они решили пожениться. Юра жил в Артыке, куда намеревался привезти невесту. Хотели они забрать и маму Люсю, но не успели. В состоянии тяжелого похмелья вдова шахтера Панкратова скончалась от инфаркта. Больше ничто не привязывало Катю к вымирающему поселку, который она покинула без сожаления. Артык оказался, правда, немногим лучше, но первое время он казался Кате полным жизни, особенно по сравнению с родным поселком, где зимний ветер завывал в брошенных квартирах пятиэтажек, а летом тучи комаров бессмысленно вились во дворах и над детскими площадками, словно никак не могли поверить в то, что кусать больше некого. Первые годы совместной с Юрой жизни Катю вполне устраивали, но потом все покатилось под откос.
Словно повторялся старый кошмарный сон. Только если раньше спивалась Катина мама, то теперь пить стал муж. Зачастили дружки. Начались пьяные дебоши. Собутыльники не брезговали приставать к супруге приятеля. Кате пригодился опыт, приобретенный еще в подростковом возрасте, когда она научилась грубо и жестко пресекать поползновения бухих мужиков. Ростом и силой она была в покойного отца, а стервозный характер приобрела самостоятельно. Исчезла наивная милая девочка Катя Панкратова, вместо нее появилась наглая продавщица из палатки Катька Семенова, которой было плевать на мнение окружающих. Когда Юра замерз по пьяной лавочке, она горевала недолго. Доживать свой век вдовой алкоголика Катя не собиралась. Не старуха еще. Поселковые мужики готовы день-деньской толкаться в палатке, лишь бы поболтать с красивой и острой на язык продавщицей. Из-за чего женская половина Артыка ее ненавидит, называя шлюхой. За глаза, потому что в глаза обойдется себе дороже…
Олег перестал слоняться в пурге, вернулся к машине и принялся осматривать ее колеса. Потом отворил дверцу, заглянул в салон и сказал:
– Колесо пробито. Я сейчас гляну, есть ли запаска, а вы пока вылезайте проветриться. Только не отходите далеко от машины, заблудитесь. Ищи вас потом.
Пассажиры с радостью полезли наружу. Всем хотелось размяться. Да и естественные надобности справить. Сам владелец внедорожника подошел к дверце багажника, к которой крепился пластиковый бокс для запасного колеса, открыл его, яростно сплюнул, потом отворил сам багажник и принялся в нем копаться. Мымыл Яткыргын стоял рядом, готовый помочь. Он хорошо видел, как Олег выпрямился и растерянно посмотрел по сторонам.