Исчезнувшие
Шрифт:
– Простите, но я с вами совершенно не согласен, – покачал головой Хансон. – И я намерен вернуть свою дочь, даже если для этого мне придется информировать о ее похищении самую захудалую газетенку в этой стране.
С этими словами он достал мобильный телефон.
– Я не могу запретить вам делать то, что вы считаете необходимым, но, сделав этот звонок, вы, скорее всего, подпишете приговор своей дочери.
Заявление Ким прозвучало очень взвешенно. На мгновение мужчина заколебался, а обе женщины затаили дыхание.
Роберт Тимминс сделал шаг вперед.
– Стивен,
У него был спокойный, негромкий голос привыкшего распоряжаться человека. Он, как нож сквозь масло, прошел сквозь напряжение, которое все еще царило в комнате.
– Послушай, Роб, ты же не можешь согласиться… – Стивен повернулся к своему другу.
– Я думаю, что мы должны выслушать все, что инспектор имеет нам сказать. После твоего звонка пути назад уже не будет, хотя и о звонке можно будет подумать на досуге.
– К тому времени дети, черт меня подери, могут быть уже мертвы! – взорвался Стивен. Было ясно, что он не любит, когда ему говорят, что надо делать. Но номер набирать он не стал.
– Они и сейчас могут быть уже мертвы, – невозмутимо произнес Роберт.
Элизабет и Карен зарыдали в голос. Тимминс успокаивающе сжал плечо жены.
– Я, правда, так не думаю, но мне не приходит в голову ни один сценарий, при котором мы выигрываем от того, что «Скай ньюс» [13] развернет у нас на лужайке перед домом свой корпункт.
13
Крупнейший новостной канал в Великобритании.
Ким чувствовала, как от Стивена исходят потоки плохо контролируемой ярости.
– Послушайте меня, – вмешалась она в беседу. – Ваши дочери живы. Это не какое-то случайное, спонтанное похищение. Оно было тщательно спланировано, и скоро мы узнаем условия похитителей. Вы помните, как в прошлом году похитили двух маленьких девочек в Дадли? – Обе женщины кивнули. – Пока все очень похоже на то похищение. Подробностей мы еще не знаем, но тогда вернулась только одна девочка. Тело второй так и не было найдено. Тогда для прессы был тоже введен режим полного молчания, но информация дошла до публики на третий день. Вполне возможно, что это заставило преступников заторопиться. Сейчас нам такое не нужно. Похитители уже вышли на контакт. Так что теперь вы знаете, что похищение совершено с некоей целью, а не просто каким-нибудь случайным прохожим-педофилом.
Ким проигнорировала ужас, появившийся на лицах родителей похищенных девочек. Они должны знать всю правду, а она здесь не для того, чтобы разливать чай для задушевных друзей.
– Они выйдут на связь. Им что-то нужно от одного из вас или от всех вместе. Самое логичное – деньги, но нельзя исключать и чего-то другого.
Наконец-то они все внимательно слушают ее.
– У кого-то из вас есть враги, имена которых сразу приходят на ум? Какие-то неудовлетворенные сотрудники, клиенты, члены семьи? Здесь никого нельзя упускать.
– А вы можете себе
«Наверняка я тебя обгоню», – подумала Ким.
– Я – королевский обвинитель по делам, связанным с организованной преступностью.
В другой ситуации Ким сказала бы ему, что он вполне мог бы портить настроение и большему количеству людей.
Стоун знала, что его Служба отделена от той Службы, которая работала с делами, относящимися к ее компетенции, и именно поэтому они никогда не встречались. Тем не менее отношения между королевскими обвинителями и офицерами полиции были, мягко говоря, слегка натянутыми. Хуже нет, чем работать над расследованием недели, месяцы, а иногда и годы, а потом наблюдать, как обвинение закрывает дело, ссылаясь на недостаточную доказательную базу.
– И сколько ваших бывших клиентов способны организовать нечто подобное? – поинтересовалась Ким. – Ведь это не кирпичом в окно швырнуть, мистер Хансон.
– Я составлю список.
Его отношение изменилось, как только запахло возможностью сделать что-то реальное. Мысленно Ким сказала себе, что Стивена Хансона надо чем-то постоянно занимать.
– А как насчет вас, миссис Хансон?
Женщина беспомощно пожала плечами.
– Я всего лишь его помощница, но я подумаю.
– Мистер Тимминс?
Пока тот размышлял, его лицо покрылось глубокими морщинами.
– Мне принадлежит транспортная компания, и семь месяцев назад мне пришлось уволить несколько человек, но я не думаю…
– Мне понадобятся их имена. Всех их необходимо проверить.
В помещении наступила тишина.
– Карен?
Женщина покачала головой.
– Ничего не приходит в голову. Я простая домохозяйка, – и она пожала плечами, как будто это все объясняло.
– А в прошлом? – уточнила Ким.
– Абсолютно ничего, – ответила Карен – правда, чуть-чуть поспешно и категорично. Поняв это, она добавила: – Но я обещаю тоже подумать.
– И последнее на сейчас – списки лиц, которых вы должны предупредить о том, что ваших дочерей завтра не будет. Вы должны будете придерживаться одной версии, чтобы никто ничего не заподозрил. Это понятно?
Все закивали, и Ким вздохнула с облегчением. Пока все согласны сотрудничать. Но это пока… Долго так продолжаться не будет. Сейчас им всем есть чем заняться, есть что обдумать, что может помочь вернуть их детей, но по мере того, как они все это переживут, крайними окажутся она и ее ребята.
Ким вышла в холл, чтобы глотнуть свежего воздуха, – и в этот момент на весь дом затрезвонил звонок входной двери.
Ким направилась к входной двери, которую уже открыл констебль.
Здесь она встретила женщину средних лет с пепельными волосами. Посетительница была слегка полновата, но несла себя с видом человека, привыкшего властвовать. На ней были светлые джинсы, а из-под тяжелого зимнего пальто виднелся толстый вязаный свитер.
Не обращая внимания на констебля, женщина улыбнулась прямо Ким.