Исчезнувший человек

Дивер Джеффри

– Там был его голос, – пробормотал Райм. – Когда он говорил, что взял заложника, это была лишь запись. Как и стулья. Преступник хотел убедить нас, что он еще в помещении.

– В этом есть смысл. Это особый динамик – маленький, но с прекрасными басовыми и средними тонами. Он очень хорошо воспроизводит человеческий голос.

– На диске преступник ничего не оставил?

– Не-а. Стер навсегда.

– Черт! А я хотел получить запись его голоса.

– Прости, но тут уже ничего не поделаешь.

Райм огорченно

вздохнул, предоставляя Сакс возможность самой сообщить Геллеру о том, как высоко они ценят его помощь.

После этого бригада обследовала наручные часы жертвы, разбитые преступником по какой-то непонятной причине. Им удалось выяснить только одно: время, когда они были разбиты.

Преступники иногда разбивают часы на месте преступления, предварительно установив их на другое время, чтобы направить следствие по ложному пути. Однако эти часы остановились приблизительно в то время, когда наступила смерть. Что все это означает?

Снова загадки…

Когда помощник занес все их наблюдения на белую доску, Райм взглянул на пакет, где находился листок регистрации.

– Там недостает одного имени, – размышлял он вслух. – Записались девять человек, а в списке только восемь… Думаю, нам нужно обратиться к эксперту. – Приказываю позвонить, – сказал Райм в микрофон. – Вызови Паркера Кинкейда.

Глава 6

На дисплее появился номер 703 – код штата Виргиния, затем набираемый номер телефона.

Гудок. Через секунду девичий голос ответил:

– Дом Кинкейдов.

– Паркер здесь? Я имею в виду твоего отца.

– А кто его спрашивает?

– Линкольн Райм. Из Нью-Йорка.

– Подождите, пожалуйста.

Мгновение спустя в помещении послышался неторопливый голос одного из самых известных в стране экспертов по работе с документами:

– Привет, Линкольн! Пожалуй, ты не звонил уже месяц или два.

– Было много дел, – сказал Райм. – А чем ты занят сейчас, Паркер?

– О, у меня сплошные неприятности. Чуть не спровоцировал международный инцидент. Британское культурное общество пожелало, чтобы я определил подлинность записной книжки короля Эдуарда, приобретенной у одного частного коллекционера.

– То есть за книжку уже заплатили?

– Шестьсот тысяч.

– Дороговато. Она была им так необходима?

– О, там есть кое-какие пикантные сплетни о Черчилле и Чемберлене. Ну, не в этом смысле, конечно.

– Конечно. – Как обычно, Райм проявлял терпение к тем, от кого намеревался получить бесплатную помощь.

– Ну, я изучил ее, и что же? Мне пришлось поставить под сомнение подлинность этой книжки. – В устах такого выдающегося специалиста, как Кинкейд, это означало, что записная книжка – бесстыдная подделка. – Ну, они как-то пережили это, – продолжал он, – хотя до сих пор так и не заплатили

мне за работу… Нет, милая, не ставь это в морозильник, пока не остынет… Потому что я так говорю.

Отец-одиночка, Кинкейд оставил пост начальника отдела в ФБР и основал собственную экспертную фирму только ради того, чтобы проводить больше времени со своими детьми.

– Как там Маргарет? – спросила Сакс.

– Это вы, Амелия?

– Да.

– Прекрасно. Не видел ее уже несколько дней. В среду мы повезли Робби и Стефани в «Плэнет плей», и едва я начал побеждать Маргарет в какой-то игре, как сработал ее пейджер. Ей пришлось куда-то вламываться и кого-то арестовывать – не то в Панаме, не то в Эквадоре. Деталей она мне не сообщила. Так в чем у вас проблема?

– Мы ведем одно дело, и мне нужна кое-какая помощь. Вот сценарий: преступник записался в журнале регистрации у охранника. Понятно?

– Ну да. И вам нужен анализ почерка?

– Проблема в том, что никакой записи у нас нет.

– Она исчезла?

– Да.

– И вы уверены, что он не притворялся?

– Уверены. Охранник видел, как чернила ложились на бумагу.

– А сейчас ничего не видно?

– Ничего.

Кинкейд мрачно засмеялся:

– Это здорово. Значит, запись, сделанная преступником, не сохранилась. А потом на этом месте сделал запись кто-то еще и уничтожил даже след от его подписи.

– Верно.

– А на следующей странице ничего не осталось?

Райм посмотрел на Купера, тот, держа под углом следующую страницу журнала регистрации, осветил ее ярким светом (в последнее время следы записей выявлялись именно так: страницу уже не заштриховывали карандашом), после чего отрицательно покачал головой.

– Ничего, – сказал Райм. – Так как же ему это удалось?

– С помощью исчезающих чернил. Раньше они включали в себя фенолфталеин, пока его не запретило Управление по контролю за продуктами и лекарствами. Таблетку растворяют в спирте и получают синие чернила со щелочным пи-аш. Потом что-то пишут, и после недолгого пребывания на воздухе синий цвет исчезает.

– Понятно. – Райм вспомнил курс химии. – Содержащаяся в воздухе двуокись углерода воздействует на щелочь и нейтрализует цвет.

– Именно так. Фенолфталеина вы больше не найдете. Но то же самое можно проделать с тимолфталеиновым индикатором и каустической содой.

– И где покупают эту штуку?

– Гм!.. – Кинкейд обратился к дочери: – Ну… подожди минутку, дорогая. Папа говорит по телефону… Нет, все нормально. В духовке все торты выглядят кривыми. Я скоро приду… Линкольн! Я как раз собирался сказать тебе, что теоретически это гениальная идея, но за все время моей работы в Бюро ни один преступник или шпион не использовал на практике исчезающие чернила. Это, знаешь ли, новация. Она имела бы успех на каком-нибудь представлении.