Исчезнувший мертвец
Шрифт:
К счастью, написала газета, адвокат потерпевшего услышал об этом деле. Он провел расследование, обнаружил вместо скважины рукава от жилетки и известил об этом полицию.
История банальнейшая, и о ней рассказали на первой полосе лишь потому, что Эдвина Баннистер оказалась личностью неординарной. Дочь миллионера из Коннектикута в девятнадцатилетнем возрасте была вышвырнута из дома отцом по причине, о которой в газете не говорилось… Отец заявил Эдвине, что никогда больше не захочет ее видеть и что она не получит ни гроша из его состояния.
Я закончил чтение этой статьи, затем пробежал
– Спасибо, – поблагодарил я и машинально взял его.
– В последний момент в моем отце заговорила совесть, – сообщила мисс Баннистер шепотом. – Он разорвал свое завещание, и все оставил мне. Конечно, отец не был миллионером, ведь газеты всегда все преувеличивают. Его основное состояние оценивалось в двести пятьдесят тысяч долларов, да еще немного по мелочи.
Я сделал глоток столь жгучего скотча, что у меня обожгло желудок.
– Я поехала в Калифорнию, – продолжала мисс Баннистер, – и просидела восемнадцать месяцев в тюрьме, даже чуть меньше этого. Когда меня освободили, я узнала, что мой отец скончался полгода назад и что я его единственная наследница. Я продала все, что получила по наследству, и устроилась здесь. Моим единственным желанием было забыть прошлое и чтобы все тоже забыли о нем… Мне пришла мысль организовать подобного рода колледж. Денег у меня оказалось достаточно, и я надеялась на успех. Более того, это было бы прекрасным прикрытием. Подумайте, кто бы мог вообразить, что директриса подобного заведения, закрытого и респектабельного, бывшая авантюристка, сидела в тюрьме! – Мисс Баннистер безрадостно засмеялась. – Год назад освободилась вакансия профессора иностранных языков.
Дикс подходил для этой должности, у него имелись хорошие рекомендации, я его и наняла… Не знала только в тот момент, что он целый год работал в Балтиморе как раз в то время, когда все газеты так много писали обо мне. А мистер Дикс этого не забыл.
– И он представил вам газетные вырезки и угрожал рассказать всем об этом, если вы не будете платить?
– Совершенно верно.
– И вы пошли на это?
– Разве я могла поступить иначе? Тридцать тысяч долларов за этот год, и я продолжала бы платить, если бы сегодня вечером не случилась драма. Он мог совершенно уничтожить не только мой социальный статус, не только мой колледж, но и мое будущее с человеком, которого я люблю, – с Эдвардом.
– Почему вы показали эти вырезки мне?
– Потому что дальше идти некуда… Не могу допустить, чтобы Эдварда несправедливо обвинили в преступлении. Мне наплевать на то, что со мной случится, но я не желаю, чтобы что-то случилось с ним.
Я закурил сигарету.
– Не увлекайтесь. Да, вы доказали, что Дикс шантажист, но это отнюдь не доказывает, что он убийца.
– С той поры как Дикс понял, что я ни в чем не могу ему отказать, – горячо продолжала мисс Баннистер, – он изменился. Я знала, что он пытался назначать свидания ученицам, и иногда небезуспешно, но я не смела сделать ему замечание. Не могла вышвырнуть его за дверь, и, если говорила ему, чтобы он перестал преследовать девушек, он только
– Я займусь им.., а вы решитесь свидетельствовать о шантаже перед судом?
Она закусила губы, но потом решилась:
– Да, я буду свидетельствовать против него.
– О'кей, тогда я скажу мистеру Диксу несколько слов.
Выйдя из кабинета, я столкнулся с Полником и Следом.
– Лейтенант, – озабоченно произнес сержант Полник, – что же происходит? Вы сказали им всем, что Пирс находится по пути в комиссариат и что все закончено. А я, когда встретил инспектора Следа, узнал, что Пирс сидит в котельной вместе с фокусниками. Но фактически… Может, уголовной бригаде разместиться прямо в котельной?
– Если я попытаюсь объяснить тебе, ты все равно ничего не поймешь. Итак, никаких объяснений. Лучше найди кухню – это не очень трудная задача даже для тебя – и приготовь немного кофе. Я присоединюсь к тебе минут через двадцать. Идет?
– Идет, лейтенант, – оживился Полник.
Я покинул их и пошел в жилой корпус. Сперва я постучался к Диксу, услышал крадущиеся шаги, а затем неуверенный голос профессора:
– Кто там?
– Откройте! Мне нужно поговорить вами… Это Уилер.
– Уже очень поздно, лейтенант. Я…
– Откройте или я взломаю дверь!
Ключ в замке повернулся, и дверь отворилась. За Диксом стояла мисс Томплинсон, покрасневшая и растрепанная.
– Август был так потрясен, – начала торопливо объяснять она, – когда я заглянула к нему, чтобы немного поболтать… Он заперся на ключ на тот случай, если кто-то незваный захочет зайти к нему. Вы ведь знаете, каковы люди… Мы не хотим, чтобы кое-кто что-нибудь подумал.., понимаете?
– Весьма смутно. Но мы, которые не кое-кто, не особенно обращаем внимание на такие вещи, поверьте мне.
Регби, холодные ванны, футбол и, конечно, крикет – все это отвращает нас от дурных предположений.
Мисс Томплинсон прошла мимо меня еще более красная и умчалась по коридору. Дикс глядел на меня, выпучив глаза:
– Что вам нужно, лейтенант?
– Я только что побеседовал с мисс Баннистер, – произнес я, входя в комнату и закрывая за собой дверь. – Когда говорю "побеседовал", то подразумеваю, что в основном говорила она.
– Да? И на мой счет?
– На ваш личный счет.
– Даже не знаю, какой интерес может представлять для вас и для мисс Баннистер моя персона. За пределами моей работы в колледже, конечно.
– Шантаж наказуем: от одного года до семи лет. А даже один год за решеткой – большой срок.
– Что-то я вас не понимаю, лейтенант…
– Думаю, вы отлично меня понимаете, юноша. Вспоминаю об одном достойном сожаления эпизоде из жизни мисс Баннистер, на котором вы спекулировали. Если говорить точнее, о тех деньгах, которые вы вытянули из нее. Надеюсь, я ясно выражаюсь?