Исчезнувший
Шрифт:
Мы с Литовцем переглянулись. Он хотел что-то сказать, но пожал плечами и промолчал. Я тоже слов не нашел. Зато, не сговариваясь, оба двинулись к медсестре, что пользовала меня нашатырем. В данный момент она что-то внушительно выговаривала дядьке с переломанными ребрами, — или позвонком, потому что в корсете, — и, судя по всему, была единственным представителем своего цеха на весь этаж. Дядька смотрел на нее исподлобья и тяжело вздыхал. Вряд ли от того, что строгие слова сестры заставляли его устыдиться собственного недостойного поведения. Скорее просто
Стадо буйнопомешанных, курсировавшее по коридору на повышенных скоростях, благоразумно нас огибало. В отличие от остальных, мы выглядели почти целыми и почти невредимыми, и в случае чего могли дать сдачи. А обладателям костылей проблемы сейчас были не нужны. Они занимались другим — увлеченно искали пятый угол. И, судя по настойчивости, с минуты на минуту должны были отыскать.
Медсестра, снова державшая в объятиях металлическое блюдо с инструментами, закончила отчитывать нашкодившего пациента — который, воспользовавшись свободой, упорхнул, держась за стенку обеими руками, — и развернулась, чтобы продолжить затянувшееся путешествие. И тут подоспели мы.
— Почему вы одна, сестра? — спросил я. — Здесь столько буйных. Где ваши собратья и сосестры?
Она несколько секунд соображала, что я имел в виду, потом кивнула в сторону окна в фойе:
— Там.
— На улице, что ли? — уточнил я.
— Да.
Мне стало интересно. И, наплевав на все — тем более что, по большому счету после несвоевременной, но бесспорной кончины Ленивого (и избавления от пистолетов), меня уже ничто не держало в каких-то рамках, — я снова вернулся в фойе и выглянул в окно.
И сразу понял причину первого взрыва, прогремевшего еще при жизни Ленивого.
Внизу, у входа, стояла машина. Вернее, неторопливо догорающий остов оной. Рядом с которым на относительно белом снегу лежали четыре относительно черных трупа. Вокруг перетаптывались человек двадцать в белом, желто-коричневом и сером. Медики, пожарные и менты. Но, судя по отсутствию суетливости, они уже не стремились оказать кому-нибудь первую помощь, погасить или что-нибудь предотвратить. Потому что некому.
Я был уверен, что знаю, чьи трупы лежали у взорванной машины. Картежники. Вернулись с охоты на нас и тут же пали жертвой неизвестного охотника. Кого-то, имевшего в рукаве козырь куда более сильный, чем во всей их колоде.
Я оглянулся на Яна, чтобы узнать, что тот думает по этому поводу, но линялый, как застиранные армейские трусы, взгляд Литовца ничего не выражал. И я понял две вещи. Во-первых, о происшествии под стенами лечебницы напарник успел узнать, еще когда я валялся в отключке, а во-вторых, дверью его пришибло гораздо сильнее, чем он хотел показать.
Сообразив, что на тему взорванной машины удивляюсь один, я напустил на себя деловой вид и пошел в палату Ленивого. Хотелось все-таки посмотреть, чего избежал — практически чудом, если учесть, что в момент взрыва все еще пребывал в комнате.
Не
Сосед Ленивого, который весь перемотанный и на растяжках, сумел вырвать из блоков одну руку и теперь вяло копошился на полу, имея обе руки внизу, а ноги, в состоянии буквы «Х» — гораздо выше. Я пацану не завидовал, потому что в ближайшее время ему однозначно грозили многочисленные процедуры по вправлению костей. А это мучительно больно — на своем опыте как-то убедился.
Литовец, припершийся следом за мной, тоже осмотрел палату. Но видно было, что и этим пейзажем он любуется не впервые. Сподобился, пока сестра совала мне нашатырь под нос.
— Ну что? — вполголоса спросил он. — Сваливаем?
— А смысл? — так же тихо спросил я. — Нас тут уйма народу видела. А медсестра даже может сказать, какого цвета у тебя кровь.
— Красного, — апатично заметил он.
— Да и все равно уже поздно.
Из коридора действительно донеслись звуки человеческой речи, вылетавшие явно из командирской глотки, отчего перед ними мерк даже галдеж пациентов. По этому признаку можно было безошибочно сказать — милиция добралась и до травматологии. Стоило нам повернуться к двери, проем загородила фигура в полушубке цвета неба в грозу. Уставившись на нас немигающим взглядом, фигура уверенно заявила:
— Так! Еще два трупа! — пришелец не смотрел по сторонам. Сугубо на нас. Убей, не пойму, каким образом ему удалось пересчитать трупы. — Вы, оба! Что вы тут делаете?
— Отпечатки оставляем, — буркнул я.
Грозовой полушубок попунцовел лицом и собрался было сказать какую-то пошлость в мой адрес, но вовремя появившаяся медсестра спасла положение.
— Они здесь были, когда взорвалось, — сказала она.
— Это правда? — полушубок попался дотошный.
— Да, — сказал Ян. Я подтверждающе кивнул. Запираться было бессмысленно. Да и не к чему. Во всем произошедшем мы, если и принимали участие, то только в качестве зрителей.
— Посетители, значит? — уточнил полушубок.
— Кредиторы, — поспешил сказать я. Учитывая наши взаимоотношения с убиенным, эта версия выглядела более правдоподобной, к тому же предполагала определенную свободу мысленных извращений в будущем.
— Денег, что ли, вам должен был? — Я кивнул. — Били? — Я отрицательно мотнул головой. — Зря.
Такой вывод вверг меня в состояние легкого грогги. По всем логическим прикидкам, никаких оснований для него не было. Однако мент сумел объяснить свою точку зрения. Причем, не напрягаясь: