Исчезнувший
Шрифт:
— Я понимаю, — сказал Ларри. — И больше никаких телефонных звонков, никаких телеграмм не было?
— Нет, больше ничего, — ответила она. В комнате стало так тихо, что Ларри слышал сквозь решетчатую дверь даже отдаленные тоненькие голоса играющих детей.
— Мистер Сторм, вы не могли бы мне объяснить, что все это означает? Я ничего не понимаю. Феликс работает, можно сказать, только для правительства. Он отдал своей новой родине почти все лучшие годы жизни. И тем не менее — столько вопросов, столько анкет… а теперь вдруг это. Почему
Голос ее угас.
— Мне бы хотелось вам объяснить, но я не имею права.
И не только в этом дело! — подумал Сторм. Я и сам ничего не знаю. Сначала Грир, затем Любин, теперь Киссич… и никакого разъяснения от Мурхэда. Охота вслепую, погоня за неведомыми призраками.
— Видите ли, миссис Киссич, я всего лишь агент. Мне только говорят, что надо делать, но не говорят зачем.
Она взглянула на него с сочувствием.
— Не хотите ли стакан чаю со льдом, мистер Сторм?
— Да, да, очень хочу.
Сторм сделал еще несколько записей, пока она была на кухне. Он улыбнулся ей, и несколько минут они сидели молча. Затем он вынул из внутреннего кармана фотографию и протянул ей.
— Вы когда-нибудь видели этого человека? — спросил он. Перед первым посещением Мурхэд запретил ему упоминать других лиц, связанных с операцией «Аякс». Но теперь, когда Киссич тоже исчез, этот приказ был отменен.
Она внимательно рассмотрела снимок, затем покачала головой.
— Нет, никогда.
— Вам знакомо имя Филипа Любина? — спросил он, пряча фотографию.
— Любин, — она словно припоминала это имя. — Филип Любин, математик?
Сторм кивнул.
— Да, — сказала она. — Я никогда с ним не встречалась, но слышала о нем. В кругу математиков он хорошо известен. Наверное, Феликс его знает.
— Вспомните, ваш муж упоминал о нем?
— Возможно. Он знает столько знаменитых ученых! Их так много бывает в лаборатории.
Сторм передал ей другую фотографию.
— А этот человек вам знаком?
— Разумеется, — быстро ответила она. — Это друг президента Стивен Грир, которого никак не разыщут. За последнее время я видела его снимки не раз.
— Вы когда-нибудь с ним встречались?
Она не ответила, только опустила глаза на стакан чаю со льдом. Затем покачала стакан, и льдинки звякнули о стекло.
— Мне кажется, мы встречались, но Феликс сказал, что я ошиблась. — Она снова помолчала. — В тот вечер, после того как исчез мистер Грир, я показала Феликсу его фотографию в газете и спросила, не тот ли это человек, который был у нас прошлой осенью. Кажется, в ноябре… Но Феликс сказал, что нет, того человека из Вашингтона звали Мартин или Мортон. Он сказал, что они очень похожи, но это совсем разные люди. Помню, мы даже поспорили.
— Вы были уверены, что это Грир? — спросил Сторм. — Значит, в ноябре прошлого года?
— Да, — ответила она. — Была уверена, пока Феликс не сказал, что нашего гостя звали Мортон или что-то в этом
— Да, наверное… Вы потом говорили с ним об этом?
— Нет. К тому же Феликс через неделю улетел на конференцию в Хельсинки.
— Приходилось мистеру Киссичу раньше отправляться в подобные путешествия без вас?
— Да, — ответила она. — Нечасто, но случалось. Ему необходимо иногда побыть одному. — Она постучала пальцем по лбу. — Эти люди, которые столько думают… Вы понимаете?
Сторм просмотрел свои записи, подумал, о чем бы еще спросить, но ничего не придумал. Он допил чай. Миссис Киссич встала, комкая в руке платочек.
— Знаете, ваше посещение встревожило меня, мистер Сторм. Вы не можете мне сказать, что случилось с Феликсом?
— Не думаю, чтобы с ним что-нибудь случилось, — ответил Ларри. — Я уже говорил, мне самому ничего не объясняют, а только приказывают.
— Но ваши вопросы о мистере Грире и докторе Любине?.. Я читала в газетах о «докторе X». Это доктор Любин? Но при чем здесь мой муж?
— Я и сам хотел бы это знать, миссис Киссич. Извините меня.
Она дошла с ним до двери, но тут скрестила руки на груди. Добрый взгляд ее стал враждебным.
— Иногда я ненавижу правительства, — сказала она. — Они требуют, они выведывают, они выпытывают, и негде от них укрыться.
— Я вас понимаю.
Ларри снова почувствовал смертельную усталость и прилив ненависти к своему Бюро.
На прощание она все-таки протянула ему руку. Пальцы были тоненькие и холодные. Он осторожно пожал их.
— Я должен снова просить вас о помощи, — сказал он. — Если вы что-нибудь узнаете о мистере Киссиче, сообщите нам сразу, мы будем вам очень признательны. Можете звонить по этому телефону.
Он протянул ей карточку с номером специального телефона оперативного отдела в Вашингтоне.
Она посмотрела на карточку, затем на Ларри.
— На этот раз я ничего не обещаю, мистер Сторм.
— Как вам угодно, — сказал он и пошел по дорожке к шоссе, обрамленному двумя рядами величественных сикомор.
Было еще несколько интервью: с двумя факультетскими друзьями Киссича в Принстонском городке и с управляющим в Нассау-клубе, где Киссич иногда завтракал. Ничего существенного не прибавилось. Это была стадия поисков вслепую. С ума сойти от этих новых методов ФБР!
Вечером Ларри поужинал один в зале старого ресторанчика в Нассау Он сидел в одной из полуоткрытых кабинок за деревянным столом, изрезанным инициалами сотен побывавших здесь студентов: БФД, 39. УА, 41. С. М. Дж, 57… Стены были увешаны трофеями Принстона, тут были фотографии команд-чемпионов, весло знаменитого гребца, портрет баскетболиста под номером 42, видимо Билла Брэдли. Был тут и снимок Бейкера, прославленного атлета времен Скотта Фитцжеральда, а на полке над баром стоял ряд старых призовых кубков.