Ищи меня в России. Дневник «восточной рабыни» в немецком плену. 1944–1945

Фролова Вера

– Ну, теперь ты увидела, каков я красавец. Дай же и мне посмотреть, какая ты есть, – сказал бородач, улыбаясь своей застывшей, страшной улыбкой. – Как хоть тебя зовут?

Люто ненавидя себя, я всеми силами старалась скрыть охватившие меня отвращение и страх: «Вера… А вас как?»

– А меня Густав. Густав Штольц. Я рад, Вера, что именно тебя подбросила сегодня судьба на моем пути. Но, как это случается всегда, наши дороги уже разошлись. Спасибо тебе за интересную беседу.

– Извините… Одну минутку. – Я снова вытряхнула в руку содержимое своего кошелька, в смущении протянула деньги водителю. – Возьмите… за проезд. Пожалуйста. Я вам очень благодарна.

–

За проезд? Ах да… Ну конечно! Обязательно возьму. – Порывшись в моей горсти, он вытащил монету в десять пфеннигов, ловко подбросил ее на своей ладони. – Вот это с тебя за проезд. А главное, за то, чтобы ты не чувствовала себя должницей… Ну что – не слишком я тебя ограбил?

Домой я явилась в начале одиннадцатого. Там уже считали меня пропавшей, встретили с истерической радостью, которая уже вскоре перешла в заурядную брань и скучные нотации. Мама сперва порывисто, со слезами обняла меня, затем (ну, где логика?) в сердцах больно оттрепала за косу. Особенно ее и Симу взволновало то, что я отважилась в поздний час сесть в машину совсем незнакомого мужчины, ехала с ним по пустынной, безлюдной дороге. Я вспомнила свои собственные страхи и опасения, что охватили меня перед пивным баром, и сказала, что нельзя же каждого и всякого подозревать в злых и коварных умыслах, что, наверное, и среди простых немцев все-таки тоже больше хороших людей, чем злыдней и негодяев.

Я коротко рассказала обо всем, что произошло со мной минувшим днем, подробно передала рассказ бородатого водителя о защитниках Брестской крепости. Жаль только, что не догадалась узнать у него, чем же все-таки закончилась осада этого бастиона и как долго нашим удалось продержаться там?

На моей кровати я нашла письмо от Роберта. Нинка сказала, что его принесли днем мальчишки. В записке содержались обычные признания и обещание быть в среду. Ну что же. Он придет завтра, и, кажется, я рада этому.

После пережитых воскресных впечатлений вечерами я долго не могу уснуть, а когда все же засыпаю – вижу себя то в каменных, мрачных крепостных катакомбах среди измученных голодом и жаждой, гордых и смелых людей, со светящимися, словно бы неземным светом, лицами. То бегу куда-то через огонь и дымные завесы от бородатого человека, у которого на лице сплошные шрамы и застывшая мефистофельская улыбка… Вчера и сегодня, работая вместе с Мишей в сарае на заготовке соломенной сечки для скота, была вся отрешенная (или «зарешеченная», как сказал сердито Мишка, когда я несколько раз невпопад ответила на какие-то его вопросы), слагала в уме строки. И вот что получилось:

РУССКОМУ

Я люблю исполинский народ мой!Где на свете еще есть такой?С ясным взглядом, с железною волей,С чистой, щедрой, широкой душой.Кто, скажи, так смеяться умеет,Кто, скажи, так умеет любить,Кто для Родины жизнь не жалеет —Ею кто может так дорожить?Это он – Гражданин Земли Русской,В нем сполна эти качества есть.Он в сраженьях со сворою прусскойЗащищал свою волю и честь,Это тот, кто ходил под шрапнелью,Дрался насмерть со смертью и жил,Это

тот, кто под грязной шинельюЧистым сердце свое сохранил.Это тот, кто в минуты досуга,Сидя в тесном, солдатском кругу,Брал гармонь, говорил: «Ну, подруга,Запоем-ка родную мою…»Песнь за песней лилась без конца,Билась птицей в обломках руин.И туманились очи бойца —«Далеко ж мы от милых равнин…».И тогда кто-нибудь из бойцов,Видя грустные лица друзей,Хитро жмурил крылатую бровь:«Жарь лезгинку, браток, да живей!»В вихре пляски кружился грузин,Помогал ему ловкий казах,А гармонь, выбиваясь из сил,Пела в русских умелых руках.…А пред боем, смертельным, суровым,Кто умел всех внимательней быть,Кто умел теплым, ласковым словомНовичка в нужный миг подбодрить?Кто со смертью шутил между делом?Чья тверда и послушна рука,Кто своим молодым, сильным теломЗакрывал амбразуру врага?Это он – тот же воин простой,С Волги, с Дона, с Оки иль с Урала —Неизвестный и скромный герой,Каких вовсе теперь уж немало.Это он, пройдя ужасы боя,Через дым и проклятья войны,Закрепил свое чувство большое,Чувство нежности, чувство любви.Это он, получая из домаВ час привала затертый листок,Весь пропахнувший кровью и дымом,Плакать тихо, украдкою мог.Это те, кто под солнцем ли жгучим,В непогоду ли, в дождь иль в снега,Шли одним наступленьем могучим —Шли на Запад, в берлогу врага.…А в тылу, в обстановке суровой,Тот же русский простой человекДелом честным, великим и новымСтал геройски прославлен навек.Это он шел, упрямый и твердый,На Восток, как народ приказал,В смертном споре с природою гордойЗа заводом завод создавал.Это он на степных полустанкахЭшелоны оружьем грузил.Это он быстроходные танкиВ помощь братьям по фронту дарил.

Конец ознакомительного фрагмента.