Ищите женщину

Козьякова Наталья Дмитриевна

— Зо-ло-тин! Зо-ло-тин! — скандировали трибуны, глядя, как медленно и торжественно расползаются в стороны двери в башню. Ей-ей, Рус умудрился воспроизвести ужасающий скрип и лязг, с которым выходит из пазов запор. А я огляделась в поисках Арониэдиэла.

Глава двадцать шестая

Черный Эльф

— Зо-ло-тин! Зо-ло-тин! — надрываются благодарные зрители, гогочут и свистят, а у меня в голове туман. Золотин, надо же! Прожить века, не особо заморачиваясь

по поводу того, где живешь, и внезапно обнаружить, что и мир зовется иначе, и Покровители — неизвестно кто, и сам ты — тоже непонятное существо. Даже лучший друг поглядывает не то с сомнением, не то с опаской.

— Трен-дель! Трен-дель! — сквозь свист и вопли прорываются звонкие женские голоса, и я вижу, как пестрая стайка несется к смущенному орку, размахивая разноцветными лентами. Минута — и мой друг облеплен девушками и лентами как эльфийская слива — цветами и бабочками. Орк смущен. Смущен, но не растерян — могучие лапы бережно подхватывают то одну, то другую, помогая добраться до своих щек.

— Победитель, — бурчу я, понимая, что злюсь сам на себя, но ничего не могу с этим поделать. Потому что, распихав девиц, к Тренделю приближается Лерыч.

Когда они успели так почувствовать друг друга?! Потому что без тренировки это невозможно: согнутая в колене нога Тренделя, протянутые вперед руки, легкий разбег мальчишки, прыжок, кульбит в воздухе и точное приземление на колене.

— Молодец, Трендель, я в тебе не сомневался!

Звонкий голос, звонкий чмок, крики восторга….

А у меня сбоит сердце и темнеет в глазах. Что ж ты делаешь со мной, малыш?!

— Что, Черный, плохо тебе? — участливо спрашивает незаметно подкравшийся Фаншин. — Да не дергайся ты! Я ж душевед, мне твои метания — открытая книга. И вот что я скажу тебе, Эльф: не все так просто с этим мальчишкой.

— Ты еще скажи, что и Лерыч — не Лерыч вовсе, раз уж и наш мир вовсе не Нариен, — через силу хмыкаю я, жадно всматриваясь, как Трендель усаживает Лерыча на свое плечо и что-то орет в ответ на поздравления.

— Все может быть, все может быть, друг мой Черный. Ты ведь тоже далеко не черный, граф Эльнар Светлолесский. Да и наш Властелин совсем не темный.

— Тебе почем знать? — бурчу я, внутренне замирая от неожиданной догадки. Да ну! Не может такого быть! Не мог я так ошибиться, не мог. Я же не желторотый юнец!

— Покровитель! Мне срочно нужен Покровитель!

Фаншин удивленно-насмешливо поднимает брови.

— С каких это пор доблестный воин нуждается в покровителе?

Я лишь отмахиваюсь, взглядом отыскивая Прародителя Арониэдиэла. Он стоит чуть в стороне от толпы, широко расставив ноги, и скрестив на груди руки. Выражение лица…. Нет, я не рискну сейчас к нему подходить. Видно, сильно шокировало Покровителя и Прародителя появление истинных богов этого мира. Даже жаль его.

— Уважаемые зрители и болельщики! — разносится над ристалищем усиленный странным приспособлением голос Прошки. Гул и гомон постепенно стихают. Лерыч соскальзывает с плеча Тренделя, и мне становится легче дышать.

— Дорогие

участники Первых Рыцарских Игр! Вы хорошо потрудились, почти без потерь дошли до нашей башни, и получили право продолжить завтра состязание. А сейчас вас ждет пир в честь победителей первого дня турнира! Просим занять места в колясках!

— А наши дамы? — гудит кто-то из орков, бережно придерживая за подол одну из девушек. Она не вырывается, с интересом рассматривая претендента на свое сердце.

— Если дамы определились в своих симпатиях — они могут сесть рядом.

Через пару ударов сердца двадцать участников разместилась в открытых колясках. Однако дамы предпочли ехать отдельно. Умные девочки. Коляски делают круг по ристалищу, и отбывают в замок. Зрители, вскочив на коней, несутся следом.

— Фу-у! Первый раунд выстояли! — слышу я голос Прошки. — Лерыч, ты как?

— А что я? Я в порядке. Дамы себя соблюли, зрители были на высоте, ты, как всегда — гениален и неотразим. День клонится к закату, и я бы съел чего-нибудь, кстати. Как насчет костра?

— Лерыч, а мне с вами можно?

Рядом с мальчишкой подпрыгивает в нетерпении Рус.

— Дед Алексич вам рыбки прислал с оказией. Лерыч, ну можно?

— Да можно, можно, Русик, — смеется мальчишка, подхватывая на руки Микоша. — У нас же есть Прошка. А уха в его исполнении — это м-м-м! Пальчики оближешь!

— Я даже не сомневался, что мне с ужином возиться, — ухмыляется Прошка. — Мальцы, а ну — брысь! Ник, на тебе вода, Мик — сидишь тихо и не суешься в огонь. Рус, рыба где?

И вот уже на берегу озера тихо потрескивает костерок, на котором сногсшибательно благоухает нечто совершенно невообразимое. Окружающие давятся слюной, и даже Золотой Барс заинтересованно втягивает носом воздух.

— Отдыхайте, дети, — мягко говорит Злотинка, а в глазах ее вспыхивают и гаснут огоньки. — Отдыхайте, а нам пора заняться своими делами.

И она оборачивается к понурой троице, все так же сидящей на трибуне.

— А с нами поужинать? — оборачивается к ней Лерыч.

Злотинка только улыбается и взмахивает рукой. У костра тут же появляется длинный низкий стол и лавки вокруг. И яства, достойные королевских желудков.

— Отдыхайте, — повторяет она, и исчезает, прихватив с собой всех Покровителей.

Стемнело окончательно, и мы осоловело сидели у костра, лениво переговариваясь, когда к нам на полном скаку примчался Трендель.

— Вот, Лерыч, это тебе! — сказал он, спыгнув с коня и протянув мальчишке странный музыкальный инструмент. Широкий полый корпус, длинный гриф и семь струн.

— В твоих покоях лежала, — ответил на удивленное восклицание. — Тетка Мари сказала, мол, из воздуха появилась. И голос был. Мол, Лерыч давно такую просил.

— Гм. А еще что голос сообщил? — ухмыльнулся вдруг Прошка. Трендель развел руками

— Просил не использовать в качестве ударного инструмента.

— Хм….

Тонкие длинные пальцы бережно перебирают струны, крутят колки, что-то наигрывают. Незнакомое.