Ищу жену с прицепом
Шрифт:
– Ладно, живи. И чай отдай…
Безропотно ставит мне на тумбочку.
– Одевайся...
– делаю глоток.
– Поедем.
– Куда?
– Ребёнка добывать.
– Какого?
– Рыжего.
– Кузю?!
– Кузю...
– Ой...
– поправляет влажные волосы.
Бегает по комнате.
– Я сейчас!... А куда поедем? А как одеваться? А ты знаешь, где он?! А как ты его нашел? А....
Ловлю, на мгновение, целуя в оставленный на шее засос.
– Волосы
Ухожу в душ.
Здесь совсем недалеко до Железнодорожной, если ехать вдоль путей по гетто.
Уже в машине рассказываю ей как познакомился с ним.
– А знаешь, как я с ним познакомилась?
– нахмуривается вдруг.
– А мы приехали кстати, - торможу у подъезда.
– А как мы его заберём? Это же незаконно.
– Законопослушность - не самая сильная моя черта. Что-нибудь придумаем.
Но придумать ничего мы не успеваем.
Ещё не заглушив тачку, вижу, как наш пацан улепетывает, выскочив из подъезда. Следом выбегает облезлая немолодая тёлка, видимо мать.
Рыжие волосы не блестят как у Чалкиной. А выглядят как пересохшая пакля.
Кузьма в расстегнутых ботинках и свитере. Без куртки и шапки.
– Ну только попадись мне, гаденыш!
– орет она ему вслед.
С ней выходит какой-то мужик.
– Мама! Я бовше не буду!
– останавливается Кузьма на безопасном расстоянии.
– Выродок ёбанный....
– сплевывает мужик в снег.
Чалкина, яростно прищуриваясь, вылетает из машины быстрее меня.
Встаём с ней у капота между Кузьмой и уродами. Он, не замечая нас, с волнением смотрит на мать.
– Я бовше не буду....
– Сюда подошёл!
– рявкает на него мужик.
– Если драка неизбежна надо бить первым, - натягиваю с шеи балаклаву.
– Почему неизбежна?
– шепчет Светляк.
– Если всечь первым, Душа моя, то неизбежна.
Отдаю Светляку свою куртку, чтобы надела на пацана.
– Сюда подошёл!
– повторяя интонацию, рявкаю на мужика.
– Выродок ёбанный!
– Тебе чё надо, мужик?
– осаживается.
Кое-что моё.
Глава 41 - Грузовики
А ему ну никак нельзя встревать в драки! Ведь впереди у нас куча инстанций.
И мне хочется вместо него. Самой. Самой этому мерзкому мужику каким-нибудь прутом зарядить.
Но мы - будущие родители. И это важнее всех тех эмоций, что рвут изнутри. И требуют сатисфакции за Кузьму.
– Свет....
– выдыхаю я.
– Стой.
Игнорируя меня, хватает мужика за шкирку.
– Нет!
– рявкаю я.
– Не трогай его.
Сжимая кулак, Свет вдавливает им в скулу мужика, впрессовывая его в стену дома.
– Мужик,
– лепечет тот.
– Я.... я - отец, - кивает на Кузю.
– Венц?!
– взвизгивает нетрезвая мать.
Открыв рот, теряю равновесие от того как поток обстоятельств, мыслей и догадок кружится вихрем, грозясь сложиться в четкую картинку: отец - Венц. Она их перепутала сейчас!
– Руками-то не маши! Пожалеешь!
– пытается вывернуться мужик.
– У меня ВИЧ, кровь пустишь, заражу!
ВИЧ! От ужаса меня передёргивает. И хочется экстренно отмыть Кузьму. И прибить эту... как ее Свет называл? Вику! Что допустила наркомана к ребенку. А она может и сама инфицирована?!
– Све....Тихомиров!
– рявкаю я, исправляясь.
Пусть она думает, что он Венц! Зачем? Не знаю. Но пусть.
Тащу его в сторону.
– Послушай меня...
– шепчу, путаясь в словах.
– Стой... Стой! Господи, как объяснить то все?..
Венц - отец. Значит, Свет родной дядя. Даже больше!
– Светляк, иди за пацаном, а? Я сам разберусь.
– Нет! Нет!!! Я уже разобралась!
– шиплю я, оттягивая эту глыбу.
Сил у меня сейчас на десятерых.
Но сказать Свету такую новость не решаюсь. А вдруг я ошиблась? Это же так обнадежить. А потом разбить в прах мечты.
От стука сердца себя не слышу.
Это же просто космос какой-то, если Кузенька сын Венцеслава!
Это же просто мечту любимому мужчине подарить! Потому что он совершенно официально может претендовать на отцовство. И даже тест докажет отцовство - они же близнецы! И тогда не важно - судим он или нет.
– Я сама сейчас всё решу. У нас новые обстоятельства.
Он удивлённо осаживается.
– Какие?
– Стой здесь! Балаклаву не снимай. В машину сядь. Прошу тебя!
– силой впихиваю его туда.
Как я решу-то?!
– Кузя!
– иду к ребёнку.
– Кузя ты меня помнишь? Я - Света. Помнишь?
Присаживаюсь на корточки, укутывая его в куртку. Он тонет в ней.
– Помню.
Прикасается к моим волосам.
– Ты мой хороший!
– обнимаю его.
– Я тебя искала....
Надеваю на него капюшон.
Он растерянно стоит, поглядывая на мать.
Та смотрит на Тихомирова, что-то нашептывая своему мужику.
– Пойдем, поговорим с твоей мамой?
– Не-е-е-е.... Мамка звая. Я им "кухню" свевнул. Не пойду.
– Какую кухню?
– не понимаю я.
– Они вавились... А я упав и все свевнув. У них бовше нет. Мне попадёт.
Ничего не понимаю. Только чувство какой-то запрещенки и гадости. С которой ребенок точно не должен соприкасаться!
– Не попадёт. Ты сейчас ко мне в гости поедешь. Хочешь?