Шрифт:
1. Последние шаги.
Солнце клонилось ко закату. Ветер носился над землёй в своих извечных играх. Он старался не мешать людям, наоборот он дарил им прохладу в этот жарких летних дней. На вершине холма росло дерево с красивой, пышной кроной. В его тени покоилась могила, у которой сидел древний как сама жизнь старик. Его волосы развевались на ветру, иногда мешая ему смотреть на заходящее солнце. Возможно, именно в этот раз закат станет последним в его жизни. Возможно, это именно его закат.
Старик сидел на не большой, каменной скамейке. Всё в этом месте, включая самого старика, было пропитано седой
Время казалось остановилось для него, не давая прожить последние остатки его тяжкой жизни, и тем самым мешая ему умереть. Старик ждал своего часа. Он так долго ждал его, что даже ветер привык к нему, и уже не представлял себе этот холм без вечного старца. Солнце клонилось к горизонту. Оно пристально всматривалось в одинокую фигуру на холме, и вновь задавалось вопросом, а увидит ли оно этого старика завтра.
Облака в своём не торопливом полёте уже давно потеряли интерес к одинокой фигуре на вершине самого высокого в этих местах холма. У них было и без него на, что посмотреть. Так проходил день за днём у этого почти потерявшего свои силы старика. Он посмотрел ещё раз на могилу и с трудом, опираясь на скамью и свой не менее старый посох, встал.
– До встречи милая. Надеюсь, в этот раз я увижу тебя. – Слова, как и каждое движение, давались старику с превеликим трудом. Но он продолжал здороваться и прощаться с покойно, будто с живой. Он пошёл прочь с холма шаркающей походкой «живого мертвеца».
Спустя некоторое время, которое течёт для каждого по-разному, старик вошёл в ту самую деревню, по улочкам которой он вот уже долгих много лет, ходит к могиле на вершине холма. Люди в деревне уже давно привыкли к то приходящему, то уходящему старику. Он никогда не просил местных не о чём. Он просто шёл мимо и пристально смотрел себе под ноги, словно боясь потерять землю под собой.
Поколения сменяли друг друга, а старик всё жил, и проходил мимо их всех. Вот уже около ста лет этот чудаковатый старикан приходит на холм и обратно. Он был словно не видим для людей. Может он и больше бродит по земле, это ровным счётом никого не интересовало.
Местные мальчишки старались его ка-то задеть, как-то раз даже забросали его тухлыми яйцами. Но старик всё шёл себе и шёл, будто всё происходило не с ним. В конце концов, даже неутомимые сорванцы потеряли к нему всякий интерес, оставив его в покое.
Вот и в этот раз он держал свой путь обратно, с холма. Следующий раз он появится на окраине деревни на рассвете через три дня. Он жил где-то в лесу, но где именно никто не знал. Он приходил каждые три дня, а после уходил, исчезая меж деревьев в лесу. Дикие звери, наверное, тоже не находили его вкусным. Даже самые голодные волки наверняка больше жалели его, чем видели в нём добычу. Старик настолько пропах старостью, что люди старались лишний раз на его не смотреть, словно старость и ветхость были заразны. А тем временем старик шёл своей дорогой. Шёл дорогой мертвеца. Каждый его шаг приближал его к смерти, каждый его шаг всё больше и больше тратил его сил.
Маленькая девочка по имени Салмана, выбежала к старику, когда он поравнялся с её калиткой. В её маленьких ручках была кружка, доверху наполненная водой.
– Деда, попей водички. Мама говорила, вода студёная,
Она не понаслышке знала, как это плохо, когда сил нет, и хочется пить. Она слишком хорошо знала, как тяжко жить, будучи одиноким. Вот и встречала она старика, которого очень жалела. Каждый раз она выносила ему попить.
Поначалу, её за это ругали, однажды даже побили на глазах у старика. Но ребёнок продолжала выносить воду страждущему, и родственники «махнули» на это рукой.
Старик остановился и поклонился, как мог. Он принял воду и отпил, сколько смог. Вода была прохладной и действительно даровала ему немного сил. Старец вернул кружку ребёнку, и опять как мог поклонился малышке. Шаг за шагом он стал удалятся от единственного яркого, цветного пятна в своей вечно серой жизни.
Девочка стояла и смотрела ему вслед. Она всегда так делала, когда он уходил. Ей казалось, что он уносит частицу и её собственной жизни. Он старый, и даже более того, он был единственным, кого она считала своим близким. Старик приходил каждые три дня, и девочка всегда ждала его. Старик проходил мимо неё, и казалось, в каждом его взгляде было больше доброты, чем она видела с момента смерти родителей. Этот взгляд измученного, слишком долгой жизнью, словно разговаривал с ней, и говорил он только хорошее. Старик наверняка тоже ждал встречи с ней, думала девочка, только он был не в силах этого высказать. Если бы он стал говорить, то вряд ли у него хватило бы сил на дорогу к вершине холма.
Одно мгновение сменяло следующее. День сменялся ночью, неделя приходила на смену предыдущей, месяц пролетал как птица. Вот и осень украсила деревья тёплыми оттенками, своего убранства. Она ударила холодными дождями, и пронизывающими ветрами. Девочка продолжала стоять у калитки с кружкой воды, и ждать своего знакомого. Дождь не пугал её, ветер не мог отшвырнуть её от распахнутой калитки, как не старался. Она боялась только одного, если старик не придёт в этот раз, то она останется совсем одна. Осенняя непогода могла отбить охоту выходить из дома у любого, но не у юной Салманы. Она смотрела вдаль с тревогой. Она боялась остаться в полном одиночестве.
Сперва слабый силуэт, потом и едва различимые звуки шаркающих шагов старика, принесли много радости маленькой девочке. Она хотела броситься к нему на встречу и обнять его, но так делать было нельзя. Она дождётся его как обычно. Она сможет. Теперь недолго осталось. Ветер, наверное, за что-то был зол на старика, он бросался на него с бешенной яростью. Старик часто останавливался перевести дух, но потом опять продолжал свой путь.
Поравнявшись с калиткой Салманы, он остановился, и посмотрел на девочку. Ветер вновь ударил в слабое тело старика, и тот упал на одно колено, а потом и на второе. Салмана аккуратно поставила на землю кружку с водой, и бросилась к старцу. Она помогла ему встать, и не отпускала его, пока не довела до вершины холма. Как же было радостно идти с ним вот так, рядом. Конечно, было нелегко. Но радости при этом, было больше. Старик не прогнал её, он принял её помощь, значит она для него тоже что-то да значила.