Исэ моногатари
Шрифт:
38
В давние времена жил микадо — микадо Сэйин по прозванию. Августейшую дочь его звали Такаико. Принцесса эта скончалась, и в ночь похорон кавалер, живший рядом со дворцом, взглянуть собираясь на них, с дамой вместе — в ее экипаж усевшись — сюда подъехал. Долго он пробыл, а похоронная процессия все не выходила. Вздыхая, готов был он уже прекратить ожидание, и здесь, в этот миг, известный повсюду как любовный игрец, Минамото Итару, который явился также сюда посмотреть и, экипаж кавалера приняв за дамский, к нему приблизился и всячески старался игру начать, — в миг этот Итару, светлячка поймав, его бросил к ним в экипаж.
Сидевшая там дама, опасаясь, как бы при свете светлячка ее не увидали, его потушила. А сидевший с ней кавалер:
«Процессия выйдет — и всё на светеА Итару в ответ:
«Да, в самом деле, слышу, как жалобно рыдают… Но то, что свет погас — вот этого уж я не знаю, право». [43]43
Намек на буддийское верование о продолжении жизни после физической смерти.
Так он ответил. Для стихотворения первого в свете любовного игреца это было поистине обыкновенно.
VII
39
В давние времена юноша один влюбился в женщину, дурного ничего собой не представлявшую. Родитель деспот был у него и, опасаясь, что их любовь придет к завершению своему, эту женщину собрался изгнать из дома. [44] Решил он так, но все же пока еще не изгонял. А тот ведь сыном был, — влияния не имел еще и остановить его не мог. Дама также — как звания низкого — сил не имела для борьбы.
44
Надо полагать, что героиня этого эпизода была чем-то вроде служанки в доме юноши; отсюда и предыдущее замечание: влюбился в женщину, дурного ничего собой не представляющую, т. е. ничего особого в ней не было, но и дурного — как можно было бы ожидать у женщин «низших сословий» — также не замечалось.
И вот за это время любовь их становилась все сильней, сильней…
Как вдруг родитель эту женщину изгнал из дома. Кавалер кровавые лил слезы, но помешать не мог.
Увели ее, и дама тем, кто шел назад [45] —
«Если он спросит: доколе вы проводили меня,— до „реки“ неустанных в разлуке „слез“ — вы ответьте ему!»А кавалер — в слезах весь — так сложил:
«Если отвращенье,— кому же будет трудно расстаться с кем-нибудь? Для меня же пуще печаль теперь, чем раньше…»45
т. е. слугам, которые отводили ее на новое местожительство и теперь возвращались обратно.
Так сложил он и впал в беспамятство, — родитель же не знал, что делать. Решал он, полагая, что дело здесь в простом; он думал, что таким оно быть не могло, но так как тот на самом деле чувств лишился, в смятении, стал давать различные обеты.
Сегодня в сумерки лишился чувств тот, и на другой лишь только день, в час пса, наконец, в себя пришел.
В старину вот как любили молодые люди, а нынешние старцы — как раз так, что ль, поступают?
40
В давние времена жили две дамы — родные сестры. Одна имела мужа из звания низкого, и бедного, другая — благородного, и с состоянием. Вот та, что имела мужа незнатного, в последних числах декабря, [46] одежды вымыв верхние, сама сушить их на шесте развешивала. Желание большое было у ней, но непривычна к столь низкому труду она была и, платье надевая на шест сушить, в плечах его порвала. Не зная, что делать, только плакала и плакала она. [47]
46
Специальное
47
Такое отчаяние, надо полагать, вызывалось отсутствием смены одежды: сколько-нибудь хорошее платье у нее было одно.
И вот тот благородный кавалер, услышав это и сочувствием сильным к ней проникшись, послал ей то, что бросилось в глаза в миг тот первым — прекрасную одежду особ шестого ранга [48] и при этом —
«Когда фиалок цвет густой темнеет, на поле всем вдали, растений разных глазу — не отличить!» [49]Смысл здесь, по-видимому, тот же, что и в стихотворении: «На равнине Мусаси». [50]
48
т. е. то, что в сущности той не годилось; но он, не вдаваясь в это, схватил, что попало под руку, желая скорей ее утешить. Одежда эта была, надо думать, лиловатого цвета, отчего зависит образ фиалки в последующем стихотворении.
49
т. е. «в сильной любви к жене своей я не делаю различия между ней и ее родными».
50
Замечание это, по всей вероятности, вставка позднейшего комментатора. В нем приведенное выше стихотворение ставится в связь с известным стихотворением:
Из-за фиалки, только одной лишь — на поле Мусаси все травы кажутся дивными мне.Это стихотворение по своему содержанию тождественно с предыдущим.
VIII
41
В давние времена кавалер, зная и зная, что дама та играет в любовь, все ж сблизился с нею. И, несмотря ни на что, приятной ему была она. Часто ходил к ней он, и все же беспокоился сильно; однако перестать ходить не в силах был; и так однажды дня два иль три — помехи были — к ней не пошел он; и тут ей так он:
«Даже след мой, след от моих посещений,— все тот же, что был… А чьей уж тропою стал он теперь?»Так сложил он из подозрений к ней.
42
В давние времена жил принц, принц Кая по имени. Принц этот, пристрастный к дамам, к ним относился у себя при дворе с благосклонностью особой.
Была одна средь них очень красива, и не давала прохода ей молодежь. «У ней — лишь я один!» — так думал один из них; другой же, узнав об этом, письмо ей посылая, модель кукушки изготовил и…
«Селений, в которых поешь ты, кукушка, так много! Сторонюсь от тебя я, хоть и люблю…»Так сказал он. Дама ж эта, ему желая угодить:
«Кукушка та, лишь о которой сложилось имя так, сегодня утром плачет… Ведь в стольких хижинах от ней так сторонятся люди!»Время было — месяц май. И кавалер в ответ:
«Во многих хижинах… и все же — кукушке этой верю! Вот если б только голос не смолк ее в селеньи, где я живу…»