Ishmael
Шрифт:
— Не могу определить в точности.
— Пожалуй, вот что. Когда ты начал говорить о нашей культурной амнезии, я подумал, что ты говоришь метафорически или немного преувеличиваешь, чтобы подчеркнуть свою мысль. Ведь на самом деле не можешь же ты знать, что думали те неолитические земледельцы. И тем не менее факт есть факт: после нескольких тысяч лет потомки неолитических земледельцев стали чесать в затылках и спрашивать: «Как бы нам узнать, как следует жить?» Однако в тот же самый исторический период Несогласные помнили, как следует жить. Они все еще знали это, хотя люди моей культуры все забыли, отсекли себя
— Не спеши.
— Каждый из путей Несогласных возник в результате эволюции, методом проб, который возник даже прежде, чем люди придумали для него название. Никто не говорил: «Ладно, давайте создадим комитет, который написал бы для нас свод законов». Ни одна из этих культур не была изобретена. Но именно это — изобретения, механизмы — и давали нам наши законодатели. Не решения, проверенные тысячами поколений, а довольно произвольные поучения о единственно правильном способе жизни. И все так и продолжается до сих пор. Не разрешается делать аборт, если только беременность не угрожает жизни или не наступила в результате изнасилования. Есть множество людей, которые хотели бы, чтобы закон читался именно так. Почему? Потому что существует единственно правильный способ жить. Ты можешь спиться до смерти, но если тебя поймают с начиненной марихуаной сигаретой, тебя, малыш, ждет каталажка, потому что существует единственно правильный способ жить. Никому нет дела до того, хорошо ли работают наши законы. Не ради эффективности они создаются... Ох, я опять забыл, к чему веду.
Измаил крякнул.
— Ты не обязательно ведешь к чему-то одному. Ты исследуешь целый комплекс глубоких проблем, и нельзя ожидать, что ты доберешься до самого дна за двадцать минут.
— Верно.
— Тем не менее я хочу подчеркнуть одно обстоятельство, прежде чем мы двинемся дальше.
— О'кей.
— Ты убедился теперь, что Согласные и Несогласные хранят две совершенно различные разновидности знания.
— Да, Согласные накапливают знания о том, что идет на пользу вещам. Несогласные собирают знания о том, что идет на пользу людям.
— Но не всем людям. Каждый народ, принадлежащий к Несогласным, имеет образ жизни, который хорош для этих людей потому, что возник у них, подходит к территории, на которой они живут, к климату, к биологическому сообществу вокруг, к их особым вкусам, предпочтениям, видению мира.
— Да.
— И как же называется такое знание?
— Не знаю, что ты имеешь в виду.
— Чем обладает тот, кто знает, что идет на пользу его народу?
— Ну... мудростью.
— Конечно. А теперь подумай вот о чем. В вашей культуре ценится знание о том, что идет на пользу производству вещей. И каждый раз, когда Согласные уничтожают культуру Несогласных, из мира навсегда исчезает мудрость, накопленная и проверенная тысячами поколений с момента появления рода человеческого, так же как каждый раз, когда Согласные уничтожают вид живых существ, из мира навсегда исчезает форма жизни, проверенная эволюцией с момента за рождения жизни.
— Отвратительно, — сказал я.
— Да, — согласился Измаил, — это
9
Почесав голову и подергав себя за ухо, Измаил отослал меня.
— Я устал, — объяснил он, — и слишком замерз чтобы думать.
Часть 11
1
Мелкий дождь продолжался, и когда на следующий день около полудня я явился на ярмарку, там некому даже было дать взятку. По пути в армейском магазине я купил два одеяла для Измаила и одно для себя, чтобы составить ему компанию. Измаил ворчливо поблагодарил меня, но явно был рад ими воспользоваться. Мы некоторое время посидели молча, погруженные в печальные размышления, потом Измаил неохотно заговорил:
— Незадолго до моего переезда — не помню уже, с чем был связан вопрос, — ты спрашивал меня, когда мы дойдем до сюжета, который разыгрывают Несогласные.
— Да, так и было.
— Почему тебя интересует этот сюжет? Вопрос заставил меня растеряться.
— Почему бы мне им не интересоваться?
— Я хочу понять, какой прок ты видишь в том, чтобы это узнать, ведь Авель практически истреблен.
— Ну да.
— Так зачем тебе знать, какую сказку он воплощал в жизнь?
— Опять же, почему бы мне ею не поинтересоваться?
Измаил покачал головой:
— Я не собираюсь продолжать разговор в таком духе. Тот факт, что я не могу обосновать причины, по которым тебе не следует что-то узнавать, не дает основания учить тебя этому.
Измаил явно был не в духе. Винить его я не мог, но и особого сочувствия к нему не испытывал: ведь именно он настоял на том, чтобы все происходило так, как есть.
— Ты просто хочешь удовлетворить свое любопытство? — спросил он.
— Нет, не сказал бы. Ты говорил в начале наших занятий о двух разыгрываемых сюжетах. Один мне теперь известен. Желание узнать второй представляется мне вполне естественным.
— Естественным... — повторил Измаил тоном, который ясно показывал, что это слово ему не по вкусу. — Мне хотелось бы, чтобы ты привел немного более веский аргумент, доказывающий, что я здесь не единственный, кто использует мозги по прямому назначению.
— Боюсь, мне не совсем понятно, что ты имеешь в виду.
— Не сомневаюсь; это-то меня и раздражает. Ты превратился в пассивного слушателя, ты отключаешь мозг, стоит тебе сесть передо мной, и включаешь его, когда уходишь.
— По-моему, ты преувеличиваешь.
— Тогда объясни мне, почему рассказ о сюжете, который почти некому разыгрывать, не пустая трата времени.
— Ну, хотя бы потому, что я не считаю его таковым.
— Так не годится. Того, что какое-то действие не пустая трата времени, недостаточно, чтобы меня на него вдохновить.
Я беспомощно пожал плечами. Измаил с отвращением покачал головой
— На самом деле ты думаешь, что такое знание будет бессмысленным. Это очевидно.
— А для меня не очевидно.
— Значит, ты считаешь, что в нем есть смысл?
— Ну да.
— Какой же?
— О боже... Смысл в том, что я хочу узнать, вот и все.
— Нет. Для меня это недостаточное основание, чтобы продолжать рассказ. Я хочу продолжать, но только не в том случае, если единственным результатом окажется удовлетворение твоего любопытства. Уходи. Вернешься, когда найдешь вескую причину для продолжения.
— Что такое веская причина? Приведи пример.
— Хорошо. Зачем тратить усилия на то, чтобы узнать, какую сказку воплощают в жизнь люди твоей собственной культуры?