Исход евреев из Египта
Шрифт:
Со времён пророка Моисея и до наших дней евреи молятся (46.) его богу (Богу мозаизма), Богу-творцу, демиургу, под именем "Элоhим" ("Бог ("Элоhим") мой", - говорит Моисей во Втор.(4.5)); богу пророка под "именем Сандальфон, слившемуся с творцом Вселенной... (и с) именем таинственного Шем hа-Мефореша", - триединому богу эхнатонизма Йоту (Атону), который - Ра-Горахте-Шу. Показа-тельно, что на самых древних еврейских печатях имеется символическое изображение крылатого солнечного диска с уреем (92.с65) - эмблема солярного бога Атона, но не Ашшура: "Элоhим! Сыны человеческие обретают защиту под сенью крыльев Твоих" (из молитвы (46.с4)). Отзвуки "генетиче-ской" связи образа Бога (Элоhим) с Солнцем (шум.-акк. "Йаhу" - бог Луны) проявляются и, в частно-сти, в мидраше "Реальность Создателя" (Рабби Моше Вейсман. "Мидраш рассказывает"). Здесь император Адриан в споре с рабби Иеошуа возжелал увидеть Господа, заявив: "Никто не может быть столь великим, чтобы на него нельзя было даже
Следует подчеркнуть (неоднократно упоминалось), что при сопоставлении Гимна Атону (и некоторых надписей из гробниц) с текстами из Ветхого Завета, параллели, а также близкие эмоциональные и текстуальные совпадения с "Ра-Горахти-Шу" Эхнатона, усматриваются лишь для Всевышнего Моисея под именем "Элоhим".
В религиозном мышлении древних египтян, к которому, как к одному из прообразов, так тяготеет идейная направленность Пятикнижия, божественное предначертание включено в извечный, установленный свыше мировой порядок, воплощено в нём и не подвержено (не подлежит) переосмысливанию, а свобода воли возможна лишь как спонтанное, обусловленное незначительным изменением конкретных экономических и социально-исторических условий, простое приспособление человека к такому миропорядку. Египтяне воспринимали мир и свою жизнь в нём, свою судьбу, как нечто стабильное, устоявшееся; от века не подверженное изменениям, упорядоченное наилучшим образом и воспроизводимое богами из поколения в поколение.
В более либеральном мировосприятии жителей Древней Месопотамии неукоснительное соблю-дение правил, установленных богами, приводило к переменам участи к лучшему, к "продлению дней" (долголетию). Нарушение же божественных установлений меняло судьбу человека в худшую сторону, обрекало на болезни и невзгоды. Нечто подобное бытовало и у древних евреев (Ис.38.1-5; 4Цар.20.1-6; Иона3.4,10).
Так, рассмотрение состава пантеонов богов разных городов Царства Шумера и Аккада показы-вает, что, как правило, функции (ипостаси, эпифании) номовых (городских) богов не были постоянными, часто дублировались. Поскольку местные жители желали видеть своих богов-покро-вителей универсальными, пригодными на все случаи жизни, то они порой заимствовали у соседей их богов, и тогда какие-то божества могли замещаться (вытесняться) иными богами (в плане сакральных возможностей) частично или полностью (но не сливаться с присвоением общего, составного (синкретического) имени, такого, как например, наименование солнечного бога "Ра- Атум" или "Ра-Горахте"). На уровень значимости того или иного городского (номового) бога особенно заметно влиял статус его города-вотчины. Важную роль играли и политические, госу-дарственные, причины. Однако синкретические божества, подобные древнеегипетским (к примеру, триединые), в Шумере и Аккаде пока не известны.
Принято полагать, что простой человек Древнего мира мыслил, в основном, ассоциативно, образно; основываясь лишь на предыдущем опыте, - своём и предков, на традиции. Очевидно, что сложный, элитарный образ единственного, слитого во едино триединого бога Эхнатона, мыслился предками ветхозаветных евреев, не встречавших среди шумеро-аккадских догматов "веры отцов" подобного прецедента (образца), - в виде некоего триумвирата, постоянно действующего узкого Совета высших богов (подобный институт у "черноголовых" существовал), принимающего решения на основе непременного консенсуса. И тогда древние евреи ассоциативно могли представлять триединого "Элоhим" в виде совокупности, состоящей из Энлиля, Энки и Шамаша. Отсюда, быть может, и еврейское наименование Атона/Йота - Всевышнего новой, "истинной веры" (Ра-Горахте-Шу), либо адаптированное для народа Моисеем, либо народная этимология, - "Элоhим" (Боги), - "множественное величественное" и весьма почтительное. Примечательно (русский канонический перевод), что в стихах Исх. (20.3): "Да не будет у тебя других Элоhим пред лицом (Моим)", в соответствии с прилагательным "других ", стоящим во множ. числе, термин "Элоhим" трактуется как "боги".
Обратимся к (Втор.32.1-43) "Песне Моисея" (перевод взят из книги И.Р. Тантлевского "История Израиля и Иудеи до разрушения первого храма". 2005):
"Восхвалите величие Бога нашего!
Утес, - совершенны деяния Его...
И покинул он Бога, создавшего его,
и презрел Утес своего спасения...
Утес, породивший тебя, ты запамятовал
и забыл Бога, давшего тебе рождение!..
Как бы мог один преследовать тысячу...
если бы не... Утес предал (врагов)...
и Господь
Для сравнения приведём канонический перевод некоторых из этих же стихов (Втор. 32. 1-43):
"Воздайте славу Богу нашему.
Он - твердыня; совершенны дела Его...
И оставил он Бога, создавшего его,
и презрел твердыню спасения своего...".
В этой песне пророк, взывая к Всевышнему, использует эпитет "Цур" ("утёс, скала; крепость, твердыня"), т.е. Господь Бог называется Утёсом (Скалой) или Твердыней. Легко видеть, что в первом случае (перевод из книги И.Р. Тантлевского) из различных значений термина "Цор (Цур)" выбрано - "утёс, скала" (контекст позволяет), в то время как в каноническом переводе отдано предпочтение слову "твердыня". А поскольку "Утёс (Скала)" - это ("Отцы Авраама") царь богов "черноголовых" Энлиль ("Эль Шаддай" - "бог Гора, Утёс"), то данный эпитет, употребленный во Второзаконии, вполне может свидетельствовать об отождествлении Йаhуе Элоhим (Господа Бога) как Всевышнего, с Энлилем на начальном этапе становления мозаизма. Отождествление же Йаhуве (Господа) с Эль Шаддаем следует, в частности, из Книги Бытия (17.1,2): "И явился Йаhуе к Авраму и сказал ему: Я - Эль Шаддай" (очевидно, что текст сравнительно поздний и из кодекса "Е", поскольку автор (составитель) не видит разницы между шум.-акк. богами Шадду и Йаhу, вкладывая в термин "Йаhуе" понятие "Всевышний" (по Танаху (первый) Всевышний Авраама - Эль Шаддай)).
Характерно, что в приведённом в Чис.(1.5-15) перечне имён "избранных мужей общества" "во второй год по выходе их из земли Египетской", всё ещё отсутствуют теофорные наименования, содержащие имя "Йаhу" либо его сокращенную форму (подмечено И.Р. Тантлевским), так как никто, вероятно, своего прежнего имени не изменял (дабы быть в русле "истинной веры"), поскольку имя "Йаhуе" (имя бога "веры отцов") в наименовании Всевышнего этому не способствовало. В то же время среди почтенных "мужей" шесть человек обладали именами (25% списка), в которые входит то или иное наименование Энлиля: Элицур, Шад(д)айур, Цуришаддай, Цу(а)р, Педацур, Аммишаддай.
По-видимому, для колен "Иуда", "Симеон" и "Леви", у которых личным (и родоплеменным) богом являлся бог Луны Син (Суэн, Йаhуе, Йаhу, Цаваот), особенно хорош (приемлем) в конгломерате "Элоhим" был бог Ра: "господин новолуний", его воплощением в Гелиополе считался бык; а в "Текстах пирамид" о Ра говорится как о "золотом тельце", рождённом небесной коровой Хатхор (параллели к "корове" Нингаль и "тельцу" Сину)). Уж не по тому ли Моисей избрал первыми для своих проповедей левитов?
Очевидно, что на начальном этапе миссионерской деятельности Моисея боги "Йаhу" и "Элоhим" - два различных божества: один - древний шумеро-аккадский бог политеизма; а другой - бог моноте-истического учения Эхнатона, отрицающего существование иных богов, в том числе и Йаhу, не приемлющего кровавые жертвоприношения. Память об этом веками сохранялась в устной традиции определённых кругов коhэнов. Так, в ветхозаветной Легенде о Потопе единый и единственный Все-вышний фигурирует под двумя наименованиями: Элоhим (Бог) и Йаhуе (Господь), но не под синкретическим "Господь Бог" (и у египтян, и у "черноголовых" были свои легенды о потопе): Элоhим (вобравший в себя ряд черт образов Энки и Шаддая) курирует Ноя (Ноаха) и, в частности, сообщает тому об окончании плавания: "Выйди из ковчега..." (Быт.8.15,16). Однако, поскольку Элоhим эхнатонизма кровавые жертвы не приемлет, то "устроил Ной жертвенник Господу (Богу) (в ипостаси месопотамского "Йаhу); и взял из всякого скота чистого и из всех птиц чистых и принес во всесожжение на жертвеннике. И обонял Йаhуе приятное благоухание" (Быт.8.20,21).
На заре монотеизма, в пору, когда оба божества ещё, практически, не слились в единого, всеобъемлющего Господа Бога, их функции, несомненно, разнились. Это, к примеру, высвечивает легенда о медном змее Нехуштане (Чис.21.4), в которой говорится о том, что когда пророк вёл свой народ из оазиса Кадес Барнеа в "Землю обетованную", усталые путники подверглись нападению смертельно жалящих змей. "И сказал Господь (Йаhуе) Моисею: сделай себе змея и выставь его на знамя, и ужаленный, взглянув на него, останется жив" (змея - одна из эмблем нарождающейся Луны).
В свете же раннеземледельческой сакральной символики ("Древний человек и божество") Змей - бог-отец, а он - целитель (в постнеолитическую эпоху бог Луны (Син-Йаhу) - его проявление). Элоhим же (Ра-Горахти-Шу), изначально синкретическое солярное божество, - патриархальное проявление ипостасей архаичной Великой богини Неба, владычицы жизни и смерти, но не целительницы. Согласно тексту, Йаhуе рекомендует Моисею "выставить" Змея "на знамя". Ответ на вопрос: "Что это за знамя?", однозначен: этот стяг - знамя со "знаком рода" (эмблемой родового бога) именно колена "Иуда" (изображение Луны), ибо стягом из храма Атона данное знамя быть не может. Таким образом (как полагают еврейские жрецы), Моисей адресовал (должен был адресовать) ужален-ных змеёй иудеев, семионитов и левитов (племя "Йакоб-ел") за исцелением к их родоплеменному богу Луны Сину (который и милует, и наказывает чад своих).