Исход Тьмы

The Killers

Но в один прекрасный спокойный вечер к Северусу, проверявшему в своей гостиной контрольные, ворвался Грейди, бешено вращавший огромными круглыми глазами с известием, что мистер Хэмиш прислал с соколом срочный портключ в его поместье в Баглан-Бей в Уэльсе.

Северус схватил свою сумку из ишачьей кожи, набитую битком зельями, к нему прицепился Грейди, во что бы то ни стало желавший повидать профессора, и державший в тощих лапках объемистый пакет с провизией из школьной кухни, и они переместились.

Зрелище, представшее перед ними, было весьма удручающим. Эльф выронил ношу и схватился за свои огромные уши, в ужасе вытаращив глаза. Несчастный Кеттлберн сидел на диване, засучив штанину на левой ноге — та почернела

по щиколотку, и чернота медленно, но упорно продолжала ползти вверх.

Снейп стремглав кинулся к наставнику, моментально выхватив палочку.

— Subsistoantecessum*! — заклинание оказалось бесполезным. Черные щупальца обвивали ногу почти сладострастно, словно пытаясь слиться с плотью, и им это удавалось!

— Restrictio**! — никакой реакции.

Кеттлберн, тяжело дыша и опрокидывая стоящие на столе пустые склянки из-под зелий, просипел:

— Надо срочно отрубить... иначе захватит все тело и тогда...

— Но... может, получится как-то остановить... — проскрипел Северус, у которого моментально пересохло горло — он никогда не видел такого зрелища.

— Бесполезно! Я пью твои Регенерирующие уже неделю, а сегодня они кончились, и пришлось срочно вернуться домой, иначе бы я не успел... Давай, Северус! Не бойся, ведь нога — это не смертельно! Я знаю, ты меня выходишь! — и он, с усилием подняв ногу, положил ее на услужливо придвинутый взявшим себя в руки Грейди массивный дубовый табурет.

У Снейпа руки тряслись от мысли о том, что придется выступать в роли хирурга, но делать было нечего — время поджимало. «Да, в конце концов, профессор прав — без ноги жить можно, это не руки, и не голова» — вихрем пронеслось в сознании, а рука с палочкой уже автоматически поднялась, выписывая сложный вираж, мозг принял от хозяина невербальный приказ и отправил его дальше... «Сектумсемпра!» — прокричал про себя Северус.

Нога со стуком упала на пол, кровь хлынула ручьем, но молодой зельевар был наготове — миг, и рана уже прижжена невербальным же Заклятьем Тавра, бледный профессор бережно уложен на диванные подушки и тут же напоен лошадиными дозами Кровевосстанавливающего и Регенерирующего, которые запасливый Снейп наварил впрок чуть ли не на год. Грейди, безостановочно бормоча что-то себе под нос, видимо спасительные молитвы на эльфийском домовиковом, подхватил щипцами и швырнул отрубленную конечность в камин, а Северус спалил ее прицельным Инсендио Максима. Он готов был поклясться, что кусок ноги дергался и извивался, пытаясь выбраться из пожирающего его огня, как будто был ногой инфери.

Зельевар передернулся от омерзения и прибавил еще огоньку.

Всю ночь они с эльфом ухаживали за Кеттлберном. Профессор, несмотря на операцию и большую потерю крови, все же не терял сознания, и стойко терпел боль, которая накидывалась на него в те короткие промежутки, пока Снейп снова и снова поил его Обезболивающим. Еще счастье, что следующим днем было воскресенье и не надо было идти на уроки.

Утро они встретили уже немного успокоившись. Домовик, переставший трястись от увиденного зрелища, взял себя в руки и мигом навел в доме порядок, почистил одежду профессора, скинутую кучей у порога, собрал в стеклянную банку пепел от сгоревшей зараженной ноги и аппарировал вместе с ним куда-то, как выяснилось, на болото, находившееся в самой глуши Запретного леса, где и утопил страшный прах в самом глубоком месте трясины.

Кеттлберн, почищенный гигиеническими заклинаниями, напоенный Сонным зельем, лежал в чистой постели, а Северус, едва державшийся на ногах от волнения и тревоги, прикорнул возле кровати, в глубоком кресле.

С кухни потянуло запахом свежего кофе. В окно заглядывали пока еще робкие первые солнечные лучи. Северус открыл глаза, потянулся всем телом, вспомнил прошлую кошмарную ночь и у него снова затряслись руки. Грейди тут же оказался рядом

и сунул ему в ладонь стакан с водой. Залпом выпив пряное питье, Северус понял, что эльф добавил в воду что-то из своего арсенала — какое-то сильное успокоительное из незнакомых ингредиентов. Чуткий к запахам нос зельевара не смог опознать ничего из состава. Снейп решил, что стоит взяться за Грейди всерьез — все-таки эльфийское зельеварение очень его интересовало, несмотря на существенные различия в двух расах.

Ему вдруг пришло в голову, что он совершенно не вспоминает о Лили. А ведь в ту ужасную ночь ему было физически больно от одной лишь мысли, что подруги нет в живых! Его буквально корежило, сердце будто сдавило в тисках, даже дышать было больно. А теперь... да буквально сразу после того, как он поселился в подземельях, душевная боль становилась все меньше и легче, и через полгода оказалось, что муки совести вовсе не так грызут его, как, очевидно, планировал Дамблдор, почти при каждой встрече заводивший разговор о зеленых глазах Лили, о ее красоте, уме, верности, преданности факультету, о ее неземной любви к мужу и Гарри! Северус мысленно кривился, как будто жевал кислючий лимон, но разговоров почти не поддерживал, отвечая односложно на истекающий из старика словесный поток и уставившись в горящий камин.

Поесть ему не удалось — кусок в горло не лез, несмотря на настойчивые уговоры Грейди, подсовывавшего ему на тарелку вкусные кусочки мяса и рыбы, выпил только пару чашек крепкого кофе с сахаром, чтобы взбодриться. Для больного Кеттлберна уже были приготовлены горячая овсянка, сдобренная сливками, медом и свежими фруктами, паровые котлетки из нежнейшего куриного мяса и отварные овощи — сбалансированная диетическая еда. Грейди вообще очень ревностно относился к питанию друга, правдами и неправдами, шантажом и кошачьими жалобными глазками запихивая в того различные вкусные кушанья, так что если бы не черные, развевающиеся парусом мантии, многие бы заметили, что зельевар уже не тот тощий скелет, каким всегда был в школе. Кости постепенно обросли тугими мышцами, и вчерашний высокий худой юноша становился сильным мужчиной.

Северус, находясь в школе, совершенно не обращал внимания на свою внешность. Прихорашивался он лишь перед визитами в Малфой-мэнор, да и то, все сводилось к мытью головы, и только. Северус не употреблял ни слишком пахучего мыла и шампуня, ни одеколонов или каких-либо притираний — посторонние запахи сбивали обоняние, которое было рабочим инструментом зельеваров. Люциус подтрунивал над ним, что в Хогвартсе раздолье и цветник — полно юных девушек и парней, которые, вероятно, полны романтических чувств и могли бы обратить внимание на молодого преподавателя, но Снейп лишь равнодушно и немного брезгливо отмахивался: ему вовсе не были симпатичны неуклюжие, не оформившиеся до конца старшекурсники. Честно говоря, они напоминали ему самого себя в старших классах, когда он жутко комплексовал по поводу своей невзрачной внешности, худобы и дешевых поношенных мантий.

Благодаря статусу Мастера он сейчас мог продавать свои зелья аптекарям по хорошей цене, чем и занимался в свободное от преподавания время. Появившиеся деньги молодой зельевар тратил на себя, а также на небольшие подарки Грейди, вроде сумки из той же ишачьей кожи, что и у него, стоившей недешево — так, на всякий случай. Еще он приобрел для друга небольшое теплое одеяло из шерсти единорога и подушку. Маленький домовик, всю жизнь имевший только два полотенца с Хогвартским гербом, пришел в дикий восторг, сложив в подаренную сумку весь свой нехитрый скарб и добавив к нему десяток флаконов с целебными зельями, которыми его снабжал Северус. Подарок, выглядевший как небольшой мешочек, эльф теперь постоянно носил на шее. А за постельные принадлежности и вовсе приволок ему самолично испеченный торт с кухни, который Северус отдал своим змеенышам.