Исход. Том 1
Шрифт:
«Это я», — подумал Ларри, машинально рассматривая обложки альбомов, но сегодня звук собственного голоса подавлял его. Хуже — он нагонял на него тоску по дому. Он не хотел стоять под этим серым печальным небом, вдыхать выхлопы Нью-Йорка и одной рукой постоянно нащупывать бумажник, чтобы удостовериться, что он на месте. Нью-Йорк — вот имя паранойи. Внезапно ему захотелось оказаться на Западном побережье, в студии звукозаписи, заняться записью нового альбома.
Ларри ускорил шаг и зашел под арку. Раздался звон колокольчиков. Он подошел к киоску и разменял десять долларов монетами. Напротив, через дорогу, находился таксофон, и он набрал номер по памяти. «Домик Джейн». Это было место, где иногда околачивался Уэйн Стаки. Там он играл в покер.
Ларри опускал монетки в автомат, пока у него не заболела рука и пока за три тысячи миль не зазвонил телефон. Женский голос произнес:
— Алло, «Домик Джейн». Мы открыты.
— Для всего? — спросил он, придавая голосу сексуальную окраску.
— Послушай-ка, умник, у нас не… эй, это ты, Ларри?
— Я. Привет, Арлен.
— Куда ты пропал? Никто не знает, где ты, Ларри.
— Я на Восточном побережье, — загадочно, соблюдая осторожность, сообщил он — Некто сообщил, что за мной охотятся вампиры и что мне лучше пока убраться подальше.
— Я слышала об этом, — сказала она. — Большие расходы.
— Там поблизости нет Уэйна, Арлен?
— Ты имеешь в виду Уэйна Стаки?
— Ну уж конечно не Джона Уэйна, он ведь уже умер.
— А ты разве не знаешь?
— А что я должен знать? Я ведь на другом побережье. Эй, с ним все в порядке?
— А он в больнице, у него грипп. Здесь это называют Капитан Мертвая Хватка. И это вовсе не смешно. У нас здесь многие уже умерли от этой болезни. Люди боятся оставаться здесь. У нас шесть пустых столов, а ведь ты знаешь, что у Джейн никогда не бывает пустых столов.
— Как он себя чувствует?
— Кто знает? У них там охрана, никому не разрешают навещать больных. Это ужасно, Ларри. У нас здесь вокруг сплошь военные.
— В увольнении?
— Военные в увольнении не носят с собой оружие и не разъезжают на бронированных машинах. Многие здесь напуганы до смерти. Тебе повезло, что ты так далеко.
— А были какие-нибудь сообщения на эту тему?
— В газетах промелькнуло что-то об эпидемии
— Нет, — ответил он, а потом вспомнил о простуде своей матери. А разве мало чихающих и кашляющих людей в метро? Он вспомнил, как еще подумал, что метро напоминает больницу для туберкулезников. «Вирус простуды очень общителен, — подумал Ларри. — Ему нравится Делиться со здоровыми».
— Джейн тоже нет на месте, — продолжала Арлен — У нее температура и воспалены миндалины, так она сказала. Но я думаю, что эта старая перечница неуязвима для любой болезни.
— Ладно, я вернусь через неделю, Арлен. И мы еще поболтаем. Арлен? Ты случайно не знаешь парня по имени Дьюи Колода?
— О! — пораженно и испуганно вскрикнула она. — О! Ларри! Слава Богу, что ты не повесил трубку! Я видела Уэйна дня за два до того, как он попал в больницу. Я совсем забыла об этом! О Боже!
— Ну так что же?
— Конверт. Он сказал, что это для тебя, но попросил подержать его с недельку у себя или передать его тебе, если мы встретимся. Он сказал что-то типа: «Он чертовски удачлив, что не Дьюи Колода наткнулся на него».
— А что в конверте? — Ларри переложил трубку в другую руку.
— Секундочку. Я посмотрю. — Тишина. Затем звук разрываемой бумаги и голос Арлен: — Это чековая книжка. Первый коммерческий банк Калифорнии. На счете… О! Больше тринадцати тысяч долларов! Если ты не пригласишь меня куда-нибудь, я прожужжу тебе все мозги!
— Тебе не придется этого делать, — улыбаясь ответил он — Спасибо, Арлен. Подержи пока конверт у себя.
— Нет, я выброшу его в океан, болван.
— Как хорошо, когда тебя любят.
Она вздохнула:
— Слишком много чести для тебя, Ларри. Я положу книжку в конверт и напишу оба наших имени. Тогда ты не сможешь обмануть меня, когда вернешься.
— Тебе не нужно беспокоиться об этом, милая.
Арлен повесила трубку, и здесь раздался голос телефонистки, требующей три доллара за разговор. Ларри, все еще улыбаясь, с удовольствием начал опускать монеты в щель автомата. Затем, постояв минуту, он посмотрел на монеты, оставшиеся на полочке возле таксофона, взял одну из них и опустил в щель. А через мгновение зазвонил телефон в квартире его матери. Первым порывом у человека бывает желание поделиться хорошей новостью, выплеснуть свою радость. Ларри думал — нет, он верил, что именно это побудило его позвонить. Он хотел принести облегчение им обоим, что он снова платежеспособен, при деньгах.
Но постепенно улыбка слетала с его губ. В трубке раздавались длинные гудки. Может быть, мать все же решила пойти на работу. Ларри представил себе ее пылающее от жара лицо, увидел ее — чихающую, кашляющую и ругающуюся в платок. Он не думал, что мать ушла. Правда заключалась в том, что он не думал, что у нее достаточно сил, чтобы выйти на улицу. Он повесил трубку и машинально взял монету, когда та выпала назад. Ларри вышел из будки, побрякивая мелочью. Увидев такси, он остановил его, и когда такси снова вписалось в поток движения, заморосил дождь.