Исход
Шрифт:
Изначально предполагалось, что Буревестник и агенты Гавора Коробейника заберуться на стены при помощи веревочной лестницы, но раненый, которого они внесли во внутренний двор Бурдока, спутал все карты — пришлось нарушить целостность периметра.
Явление герцога встретили с воодушевлением: крики «Виват Аркан!» слышали, наверное, и на другой стороне Рубона Великого. Воины окружили своего сеньора, гомонили, улыбались, благодарили Творца за то, что он сохранил их герцога. Их Аркана!
— Император теперь — Антуан дю Массакр, — проговорил Буревестник, когда страсти улеглись. — Но всем плевать. Рыцари Запада прорвались из города прочь… Город горит — везде убивают популяров
— А это кто? — спросил удивленный Оливьер, склонившись над раненым. — Дю Валье? Какого хрена?
Аркан потер лицо ладонями и сказал:
— Зови брата Мартелла. Я перевязал Эдгара в ялике, но было темно, и ему нужна профессиональная помощь.
— Что мы будем делать, монсеньор? — спросил Шарль. — Действуем как задумали? Или теперь все меняется?
— Ничего не меняется, маэстру! Мы забираем все, что сможем унести, остальное — сжигаем. И прорываемся к конюшням. Нам предстоит долгий путь по мостам Кесарии к Ремесленной стороне. Там — наши единоверцы, и до рассвета мы должны объединиться с ними, слышите? Спасем тех, кто хочет быть спасенными, а остальные безумцы пусть отправляются в ад! С нами Бог! — поднял вверх кулак Буревестник.
— С нами Бог, а мы — с герцогом! — откликнулись воины и в следующие мгновения Бурдок уже напоминал растревоженный муравейник: ортодоксы готовились к вылазке.
* * *
меня, как всегда, интересует вопрос кинематографичности. как с подробностями, есть ли в голове картинка?
но в любом случае я буду писать, пока не допишу этот том до конца. аминь)
XIII МАЛО ИЗБРАННЫХ
правки ночью или утром
Жирный дым поднимался в покрытое темными тучами небо Кесарии. На улицах и площадях лежали трупы. Скверы и парки были покрыты гниющими останками растений и странных чудищ, разграбленные дома нелюдей и приверженцев неоптиматских конфессий зияли выбитыми окнами, домашний скарб, признанный погромщиками бесполезным, устилал тротуары и громоздился на ступенях крылечек и в проемах выбитых дверей. Тут и там можно было видеть пьяные компании бродяг и нищих, роющихся в хламе. Этим было плевать на Ночь Святого Фарадея — они просто пришли поживиться, как крысы или стревятники, которых на городских улицах теперь тоже водилось в достатке…
Представители городского дна порскнули в стороны, когда увидели большой отряд, почти войско, состоящее из мрачных всадников под черными знаменами, которые на рысях пересекали тонущую в хаосе Торговую сторону.
— В Кесарии проживало сорок тысяч популяров, — проговорил Разор, поправляя рукой в латной перчатке свой шлем-морион. — И десять тысяч ортодоксов. Это уже — десятая часть населения города. А еще ведь есть Гетто… Тысячи гномов и орков, сотни эльфов! Масштабы резни сложно себе представить!
— Орра, слушайте, но кхазады и Дети Степей дали погромщикам по зубам! — откликнулся Патрик. — И ортодоксы — дали! Ортодоксы были готовы! Ремесленная сторона сражается, жилые кварталы превращены в крепости, на баррикадах идут бои! Мы видели с моста…
— Но сколько там погибших… — раздался чей-то голос.
— Намного меньше, чем было бы, если бы Аркан не вмешался. Он предвидел! — Разор усмехнулся. — Мой квартирмейстер — хитрый и продуманный
— А как? Как они развернутся? — осмелился спросить тот самый румяный дружинник.
Он держался молодцом, хотя и не мог считаться ловким наездником. Спасала только смирная кобылка из конюшен Благородной стороны, которую присвоили себе люди Аркана вместе с остальными скакунами.
— Для оптиматов — весьма прискорбно, — хмыкнул Разор. — Квартирмейстер обдерет их до нитки, а потом еще и унизит…
Аркан велел своим людям не церемониться и считать Кесарию театром боевых действий. Прямой приказ Синедриона на убийство популяров и ортодоксов, дворяне во главе бесчинствующих толп — все это вполне могло считаться объявлением войны, и превращало столицу Империи в поле боя, а участников погромов — во врагов. Прежде чем покинуть Благородную сторону, ортодоксы из Бурдока, объединившись со всеми людьми Аркана, кто проник в Кесарию тайным образом, спаянным отрядом прошлись по усадьбам, дворцам и особнякам местных вельмож-фанатиков, которые запятнали себя участием в злодеяниях, и выволокли их обитателей на улицы, убивая тех, кто оказывал сопротивление. Таких было немного: часть погибла при штурме Бурдока, другие, ошеломленные жестокостью сопротивления ортодоксов, ушли искать добычу полегче. Никто и подумать не мог, что воины Аркана сами перейдут в наступление!
Убежище выжившим оптиматам — в основном, женщинам, детям и старикам, ортодоксы предложили искать в храмах и монастырях, посвященным Фениксу. Пусть те, кто вверг город в пучину безумия, теперь спасают невинных… Деньги, драгоценности, все, что могло поместиться в переметные сумы лошадей, забирали с собой, остальное — поджигали. В три часа ночи на Благородной стороне было светло от пожаров: догорали усадьбы, гостиницы и таверны ортодоксов и популяров, подожженые фанатиками-оптиматами, живо полыхали дворцы оптиматской знати, до которой добрались люди Аркана.
Такая же участь постигла и Торговую сторону: агенты Гавора Коробейника наперечет знали купцов-оптиматов, которые спонсировали погромы, выделяли оружие, питание и людей для участия в грабежах и убийствах. Все эти дома теперь пылали — черные всадники под страшным знаменем с Красным Дэном проходили по улицам как нож сквозь масло, пуская в ход мечи при встречах с погромщиками, и забрасывая дома своих врагов факелами и склянками с ворванью.
Дикая скачка по городу остановилась лишь раз — у моста между Торговой и Ремесленной сторонами. Буревестник, который все это время держался во главе своих людей, сжимая в руках древко своего штандарта, как и подобает баннерету, с удивлением рассматривал рогатки, выставленные поперек улицы, городских стражников — пусть и слегка потрепанных, но деловитых и собранных, и молодого командира, который руководил выстраиванием обороны.
Это был единственный отряд городской стражи, увиденный ортодоксами на улицах. Остальные или прятались в казармах на Казенной стороне, или, переодетые в цивильное, участвовали в бесчинствах. Эти же, у моста — они были заняты делом, охраняли что-то, или — кого-то…
— Лантье? — изумлению Аркана не было предела. — Лантье, будь я проклят! Лучше бы ты сидел дома… Никому не двигаться, я разберусь с этим!
Он тронул пятками бока коня и Негодяй, изгибая шею и кося дурным глазом, зашагал вперед. Увидев одинокого всадника с весьма характерным знаменем, и целое небольшое войско за его спиной, стражники засуетились. А тот самый лейтенант Колен дю Лантье подошёл к рогаткам с внутренней стороны и проговорил: