Искатель, 2013 № 11
Шрифт:
Прежде чем ответить, Мамонтов посмотрел на охранников. Один из них, верно, старший, чуть-чуть качнул головой. Нельзя.
— Мне нужно с тобой пошептаться. Без свидетелей.
— От Ивана Федоровича у меня секретов нет. Или вы боитесь?
Мамонтов посмотрел на меня, потом опять на старшего охранника. Тот едва заметно пожал плечами. Действительно, смешно меня бояться. Я ведь не боксер, не рукопашник. На голову ниже любого из охранников, на двадцать килограммов легче. А главное, рубиновое пятнышко на груди — что
— Если принцесса настаивает, что ж… — И он пошевелил пальцами правой руки. Наверное, это означало, что я могу приблизиться.
Я подошел к Вике. Подошел и остался стоять. Сесть-то было не на что. Получалось, что я человек Вики. Символ статуса. Прекрасно. Мотивация — не подкопаешься.
— Не проголодалась? За время пути-то?
— Путь, дядя Игнат, недолог. Раз — я там, два — я уже здесь. Даже быстрее. Но да, я проголодалась.
— Что бы хотела?
— Ну… Мяса?
— Бифштекс по-татарски будешь?
— Буду.
— А закуску? Форелька есть, нежная-нежная.
— Спасибо, я люблю форельку.
Филиппинец ловко раскладывал приборы, а я косил глазом, глядя на охрану. Неужели они все смотрели на меня?
Нет. Похоже, все ошеломлены. Действительно, ниоткуда явились двое. А где двое, там и трое, и пятеро. Не с воздушными пистолетиками, а вооруженные до зубов. И потому охране следовало быть начеку.
Она и была — начеку.
Филиппинец спрыснул форельку лимоном и удалился.
— Значит, Машина пространства, — произнес Мамонтов. К еде он не прикоснулся. — А не выдумка ли это?
— Мы-то здесь, — ответила Вика.
— Не поспоришь. Хотя… Вдруг ты — наведенная галлюцинация? Или хитрая проекция — всякие там компьютерно-лазерные штучки. Как в кино. Ученые люди тороваты на фокусы. Ты ешь, ешь.
Вика наколола на вилку кусочек рыбы и стала есть. Нуда, кино, жди. Кино форельку не жует. Это, видно, понял и Мамонтов.
— Значит, с этой машинкой можно куда угодно?
— Да не знаю я. Наверное.
— Удобная штука. Похоже, автомобилям всяким, поездам, самолетам — конец придет? Не нужно будет в Америку полдня добираться? Вжик — и готово?
— Это опять к папе. Ракетой ведь тоже быстро, да дорого. И опасно.
— Было бы опасно, он бы тебя не пустил. Или пустил? Нет, я рад, я очень рад, но хочу понять — почему ко мне и почему ты?
Чем больше я приглядывался, тем яснее понимал — как ни скрывают они эмоции, но они боятся. Они очень боятся. И не понимают. А потому скоро начнут злиться. Я тоже не понимал. И тоже боялся. Но злиться мне не по чину.
— Вот папа вам и объяснит, — спокойно ответила Вика.
— И когда ждать Алексея Александровича?
— В любое мгновение. Или завтра. Не знаю, как он решит.
Принесли и бифштекс по-татарски. Вика принялась за него методично и планомерно.
От меня, похоже, не ждали вообще ничего. Стой, мол, при хозяйке и не делай резких движений. Иначе не поймут. Но надвигалось ощущение, что делать резкие движения все же придется.
Мамонтов перевел разговор на общих знакомых. Не собирается ли и к ним, к общим знакомым то есть, заглянуть Алексей Александрович? И не заглядывал ли он прежде? Вика отвечала неопределенно: мол, папа делится с ней идеями в мировом масштабе, глобальном, а тактику не обсуждает; считает, что ей это скучно.
А к господину Петровичу папа не заглядывал? Кажется, нет, отвечала Вика. А к Козодеркину? А с Козодеркиным папа в одном море рыбу ловить не станет, столь же невозмутимо продолжила Вика. А что насчет Михи Антранчини?
Мамонтов называл олигархов, ставших жертвой феномена «Ф», а Вика намеков демонстративно не замечала и отвечала просто: не знаю, не интересуюсь, папа придет и все расскажет.
— А кстати, вы, дядя Игнат, про наше озеро не слышали? — теперь спросила уже Вика.
— Какое озеро?
— Холодное. Оно так и называется — Стынь-озеро.
— Не слышал. А должен был?
— Возможно. Кто-то слышал. И в нашу честь утром устроил над озером что-то вроде салюта.
— Салют?
— Что-то вроде. Трах, бабах, ракеты…
— Нет, я не любитель переводить деньги на воздух.
Но мне показалось, что Вика попала в цель: Мамонтов подобрался, мышцы лица стали жесткими, на висках показались бисеринки пота. Показались, но тут же и исчезли: он прошелся по вискам платочком.
— А не может ли Алексей Александрович нас видеть? Вот прямо сейчас?
— Конечно, может.
— А знак он подать может?
— Если захочет, подаст.
— А ты попроси его, Вика. Попроси как следует. Не хочешь? Ну, так я за тебя попрошу. Эй, где вы там! Показывайтесь!
Но никто не показался.
— Не хотите сейчас, хотите нежданно, в спину ударить? Как остальных? И концы в воду? Так нет, промашечка ваша! — Он рывком притянул к себе Вику и приставил лезвие к горлу. Не столового ножа лезвие, а боевого. Значит, проглядел я, значит, и Мамонтов оказался при оружии. Стол не дал заметить. — Долго ждать не буду. Давай, Лешка! Ты раньше был мужиком, вспомни!
Бессознательно, сознательно ли, но Мамонтов Викой прикрывался. От неведомой опасности. Но Вика не доставала ему и до подбородка.