Искатель, 2014 № 05
Шрифт:
Инок прислонился к стене и подумал, что, если заказ пришел конкретный, «подогретый» серьезными деньгами или чем иным, вопрос о сегодняшнем посещении столярки теряет актуальность. Не достанут в мастерской — достанут в другом месте, хоть на параше со свернутой газеткой.
— А с чего ты меня предупредить решил? — спросил он.
Сверло флегматично пожал худыми плечами:
— Понравился ты мне. Я вот из блатных. Ты вроде первоходок, из «мужиков», а обычаи знаешь. Да и вообще смахиваешь на человека, а это нынче редкость… Короче, я сказал, а там думай, — и заковылял прочь,
Инок усмехнулся. Самурай сомневается, принимая решение. Приняв его, он перестает сомневаться.
В больничку он так и не пошел. Отработал положенные часы в мастерской, с сигналом сирены протер станок, прикрыл его чехлом, привычно встал по стойке «смирно» перед местным надзирателем — тот подошел, потрепал по плечу и задушевно произнес:
— Молодец, Топорков. Будешь и дальше стараться — глядишь, и наработаешь на УДО…
Слова вроде бы сказал хорошие, но в голосе просквозила насмешка. И столярку он покинул подозрительно резво — будто не желая стать чему-то свидетелем.
Подозрения Инока оправдались: едва надзиратель исчез, в мастерскую вошли шестеро незнакомых зэков — плечистых, откормленных, что нечасто встретишь на зоне, уверенных в себе бычар: таких здесь держат как раз для исполнения оплаченных заказов, усмирения непокорных либо для наказания проштрафившихся. Инок не торопясь двинулся им навстречу, надеясь обойти, но передний, с кривоватым «боксерским» носом, преградил дорогу.
— Не спеши, — врастяжку произнес он. — Должок за тобой числится. Не мешало бы ответить.
— Ответить? — переспросил Инок. — Как именно? По понятиям, один на один, или по беспределу? — он оглядел остальных пятерых, расходящихся вокруг кольцом.
Их главный усмехнулся.
— Слышь, братва, какие баклан слова знает: «по понятиям»…
Тонкий свист сзади: так свистит монтировка или иной железный прут, рассекая воздух. Инок, хоть и был готов, но не успел бы защититься — его только и хватило, что втянуть голову в плечи.
Удара, однако, не последовало: некто невидимый, но вполне осязаемый сделал какое-то движение — и нападавший, выронив прут, влетел спиной вперед в ближайший станок и сполз вниз, безуспешно пытаясь вдохнуть воздуха. Остальные замешкались в растерянности, но лишь на секунду: выучка сказалась. Еще у двоих были монтировки, один явно прятал за спиной заточку, вожак же тряхнул кистью — и из рукава скользнул шипованный металлический шар на цепочке: страшное оружие в умелых руках.
Инок почувствовал прикосновение за спиной: «не волнуйся, я здесь».
«Я знаю», — сказал он вслух. Хищно улыбнулся и шагнул вперед.
Понедельник, 15.30, ж/д станция «Город-1»
День выдался что надо: теплый, но не одуряющий, наполненный целым семейством легких ветерков, нагретого асфальта и солнечных зайчиков, прыгающих по стеклянному зданию вокзала. Впору было стянуть с себя футболку, расположиться на скамейке у пригородных касс, сунуть в уши плеер (торчок Гленн Миллер с его cool-jazz-бандой пришелся бы как нельзя кстати)
Тем не менее начальник станции не только не отключил ночное освещение, но и врубил дополнительные огни вдоль путей — не иначе как из желания потрафить высокому полицейскому начальству.
Однако «высокое начальство» в лице майора Оленина выглядело мрачнее не придумаешь: спать в эту ночь не пришлось ни ему, ни сотрудникам из его группы.
Сам он с двумя оперативниками сидел в комнате охраны и в двадцатый, наверно, раз отсматривал записи наружных камер. Результаты были удручающими.
— Хрень какая-то, — вынес он вердикт. — Почему у вас участки съемки не стыкуются? Откуда столько мертвых зон?
— Так камер мало выделили, — охотно пояснил старший секьюрити — капитан с обвислыми казацкими усами. — Мы уж и так и этак кумекали, даже специалиста вызывали. Это вариант оптимальный, дыры получились самые узкие…
— Дыры, — Оленин непочтительно сплюнул на цементный пол. — Вопрос только: знал о них убийца или ему просто повезло… Как там тетушка?
— Еле отпоили, — хмуро отозвался Силин. — Оно и понятно: племянницу-то почти на ее глазах…
— Что-нибудь полезное рассказала?
— Почти ничего. Прибыла в пятницу дневным поездом (билет сохранился), Айлун отпросилась с работы, встретила, привезла в общежитие. Просидели за разговорами почти до утра. Уже поздно, в первом часу ночи, позвонил мужчина, Айлун объяснила, что знакомый журналист…
— Это я звонил, — глухо сообщил Алеша. Он сидел у стены, на жестком фанерном диване, и смотрел в пол. По полу медленными рывками ползла зеленая гусеница, которую остро хотелось раздавить ногой.
Блестящие рельсы в алых потеках крови. Туфелька, незнамо как отброшенная в сторону на десяток метров; чисто, будто скальпелем, отрезанная рука с изящными серебряными часиками на запястье; рыжевато-серое мозговое вещество и волосы, прилипшие к ободу колеса, — у Айлун были роскошные черные волосы, для узбечки это почти визитная карточка…
Сумочка осталась лежать на перроне — кто-то из добросовестных свидетелей подобрал ее и сдал в местное отделение. Внутри оказались ключи, косметичка, складной зонтик, зеркальце, газовый баллончик (видно, на помощь Дениса в защите от хулиганов Айлун особых надежд не возлагала), паспорт, пропуск и шестьсот рублей сотнями. Отыскался и сотовый телефон: Алеша знал, что первым делом Оленин обнюхал его на предмет входящих и исходящих вызовов.
— Дальше.
— Выспались, позавтракали (тетушка привезла из Коканда всяких вкусностей), отправились на экскурсию по городу. Зашли в универмаг, прокатились в парке на колесе обозрения, потолкались на рынке… Словом, все выходные практически не расставались.
— А…
— Ни с кем из фигурантов по нашему делу контактов не зафиксировано. Разве что с ним, — Силин недобро кивнул на Алексея. — Сергеич, а может, его в наручники, в наш подвал и допросить как следует?
— Да ну, — рассеянно отозвался майор. — Лучше вон выведи к пакгаузам и расстреляй к шутовой матери…