Искатель приключений. Книга 1

де Монтепен Ксавье

Рауль рассчитал, что ему потребуются четыре дня, чтобы приехать в Париж, не истощая лошадь и не утомляя себя. Поэтому, он поехал умеренным шагом и мог таким образом свободно предаваться размышлениям, которые внушало ему его настоящее положение.

Между прочим, он спрашивал себя, какое самое полезное употребление может он сделать из своих сорока тысяч ливров. После долгих рассуждений, он наконец решил, что, без сомнения, всего благоразумнее было бы купить место в армии и вступить на службу его величества. Мы знаем уже давно, что военное ремесло нравилось нашему герою; притом юное

и блестящее воображение легко убеждало его, что шпага ничтожного офицера может когда-нибудь сделаться в его руках фельдмаршальским жезлом. Потом ему казалось, что маркиз Режинальд одобрит его намерение с высоты небес. Решив таким образом вопрос своей будущности, Рауль почувствовал себя спокойнее.

Прошло два дня без всяких происшествий, которые стоило бы передать здесь. Утром на третий день, часа через два после отъезда из гостиницы, в которой Рауль ночевал, он очутился у подошвы горы до того крутой, что вынужден был сойти с лошади и предоставить ей свободу взбираться одной. На вершине горы сын браконьера остановился на минуту и с восторгом взглянул на великолепную панораму, которая необозримо расстилалась перед ним.

В ту минуту, когда он готовился опять сесть на лошадь, он увидал в десяти шагах от себя крестьянского мальчика, сидевшего на краю дороги у оврага. Этому мальчику было, по-видимому, лет четырнадцать или пятнадцать, не более, лицо его было умно и приятно, но покрыто мертвенной бледностью. Сжатые черты и черные круги под глазами показывали болезненное состояние и продолжительное страдание. Он сильно прижимал правую руку к стесненной груди, как бы затем, чтобы подавить жестокую боль. Грубая, поношенная блуза и разодранные панталоны составляли всю его одежду, босые ноги были обуты в тяжелые деревянные башмаки.

Когда мальчик заметил, что Рауль пристально на него смотрит, он потупил глаза. Лицо его обнаружило явные признаки сильной внутренней борьбы. Потом он протянул к Раулю руку и прошептал задыхающимся голосом:

— Я голоден!..

Рауль подошел и подал ему монету. Мальчик с живостью взял ее и поцеловал, вскричав:

— Ах! Да благословит вас Бог!.. Я не умру сегодня…

— Зачем ты говоришь о смерти? — спросил Рауль. — Разве ты так беден и несчастен?..

— Да, я очень беден и очень несчастен…

— У тебя нет хлеба?

— Я не ел уже два дня…

— О! Боже мой! — прошептал Рауль, вынув из-за седельной луки небольшую бутылку с водкой.

Он подал ее маленькому крестьянину, который выпил с жадностью и, казалось, тотчас же собрался с силами.

— Ты не здешний? — снова спросил Рауль.

— Нет, прежде я жил за шесть лье отсюда.

— Зачем же ты оставил свою деревню?

Мальчик заплакал вместо ответа. Рауль продолжал:

— Разве у тебя нет родителей?

— Нет… — пролепетал ребенок.

— Ты сирота?..

— Матери я никогда не знал, а отец мой умер на прошлой неделе…

— И тогда ты ушел из своей деревни?

— Мне нечего было больше делать…

— Отчего?

— У отца был бедный домишко и два поля… Он обрабатывал их, я помогал ему и мы жили нашими трудами… Но вот отец мой умер… Люди, которым он был должен, забрали дом и оба поля!.. и прогнали

меня… Я не хотел просить милостыни… я просил работы… но мне сказали, что я слишком слаб… тогда я ушел… вчера я дошел до этого оврага и сел здесь, думая, что умру с голоду… Когда вы приехали сюда, я так страдал, что у меня недостало мужества, и я протянул к вам руку… Теперь я куплю хлеба и проживу еще сегодня… Но завтра вы уже не проедете мимо меня и я умру…

Простая и трогательная история маленького крестьянина произвела глубокое впечатление на Рауля, потому что, кроме нищеты, она походила на его собственную. Рауль сравнил свое положение с положением этого бедного мальчика и почти обрадовался такому несчастью.

«Я протяну руку этому ребенку, — думал он, — как некогда маркиз Режинальд протянул мне свою. Может быть, это принесет мне счастье».

— Как зовут тебя, друг мой? — спросил он.

— Жаком…

— Сколько тебе лет?

— Четырнадцать.

— Ну, Жак, я не хочу, чтобы ты умер завтра, как ты говорил сейчас. Все отвергли тебя, но я не отвергну. Тебе уже не нужно будет просить милостыни, если ты захочешь ехать со мною.

— Ехать с вами? — вскричал мальчик с выражением пламенной радости, смешанной с некоторым сомнением. — Возможно ли это?

— Да, — ответил Рауль, — я уже сказал тебе, что, если ты хочешь, я возьму тебя с собой.

IX. Жак

Мальчик бросился на колени, губы его зашевелились; видно было, что он мысленно благодарил Бога. Потом он схватил руку Рауля и покрыл ее поцелуями, пролепетав несколько бессвязных слов, в выражении которых слышалась признательность.

Очутившись в свою очередь покровителем, герой наш угадал, что навсегда привязал к себе душу этого ребенка, и почувствовал себя возвеличенным в своих собственных глазах.

— Жак, — сказал он через минуту, — мы едем в Париж…

Мальчик сделал жест, ясно означавший: куда поедете вы, туда поеду и я, хоть на край света!..

— Умеешь ты читать? — спросил Рауль.

— Немножко.

— А писать?

— Также немножко, но очень дурно…

Молодой человек улыбнулся этому наивному ответу, потом спросил:

— Сколько отсюда до ближайшей деревни?

— Два лье.

— Ты слишком слаб, чтобы идти пешком. Умеешь ты ездить верхом?

— Умею.

— Ну! Садись на Баяра — он очень смирен — а я пойду пешком. Пища подкрепит тебя, а как только я найду случай, я тотчас куплю для тебя одежду и лошадь… ты будешь ездить со мной…

Мальчик не верил своим ушам и был убежден, что он игрушка какой-нибудь обманчивой мечты.

Рауль и Жак прибыли в деревню. Как и предвидел Рауль, пища полностью возвратила силы мальчика. После обеда они оба отправились в путь и к вечеру добрались до небольшого городка. Первой заботой Рауля было купить маленькому Жаку готовое платье и лошадь, довольно старую, но еще годную. За платье он заплатил три луидора, лошадь стоила ему восемь, и за такую умеренную сумму Рауль достал себе вполне приличного слугу, потому что в красном жилете, серых панталонах и синей ливрее с серебряным галуном Жак имел очень приличный вид.