Искатель: Проклятие Древней крови
Шрифт:
– Пусть рыжий принесет, – не оборачиваясь, распорядился Бродэк.
Мастер Ламеш пожал плечами и вернулся к своему занятию. Игни подошел к нему, потирая ладонью шею, с извиняющейся улыбкой честь по чести поприветствовал владельца чайной. Ему было неловко перед старым человеком за невоспитанного коллегу. Но мастер Ламеш не выглядел раздосадованным. Он невозмутимо предложил Игни угоститься новинкой.
– Я специально для тебя искал, сынок, не обижай меня! С запада привезли, по тракту. Караванщик говорит, едва отбились от степняков. Как их там кличут, запамятовал?
– Саркеш? Или вы
– Да, про бандитов, которые нападают на честных торговцев, – покивал мастер Ламеш. Сам он в это время уже отсыпал в бумажный пакетик специальным медным совочком нужную меру чая из большой жестяной банки. Взвесил на маленьких весах и остался доволен своей безукоризненной точностью.
– Не стоит по тем дорогам ездить честным торговцам, мастер Ламеш, – хрипло проговорил Игни, наблюдая, как сноровисто мастер ополаскивает чайник кипятком и заваривает чай. Ни одного лишнего движения не сделал о-диурец, ничем не нарушил сложную традицию создания ароматного напитка. – Лучше морем: дольше, зато безопаснее.
Уроженец Торговой империи поцокал языком.
– И дороже, молодой человек. Отважных людей, готовых рискнуть ради хорошей цены, всегда будет больше, чем осторожных и предусмотрительных… Не думай, что это я снарядил караван, я же не людоед какой-нибудь вроде Валора-мятежника, – старый о-диурец укоризненно покачал головой. – Я всего лишь попросил знакомого дать знать, когда в Акато-Риору появится нужный сорт чая. Специально, чтобы тебя порадовать. И вот он уже заварился для тебя, парень. Двадцать риен.
Игни уже успевший вдохнуть ароматный пар, поднимавшийся над белой чашкой, которую поставил перед ним владелец лавки, подавился и отодвинул её от себя.
– Где там письмо для господина искателя? – чуть севшим голосом поинтересовался Игни, вставая со стула.
– Тебе же сегодня выдали жалование, парень! Отчего бы не отпраздновать со стариком такое событие? Или не по вкусу тебе разговоры о мятежниках? – мастер Ламеш проницательно заглянул в покрасневшее лицо Игни. Тот медленно покачала головой с извиняющейся улыбкой. – Неужто все твоя хозяйка забрала, не оставила даже на чай? – он не стал дожидаться ответа, махнул рукой. Достал из-под стойки белый конверт, положил его на поднос, поставил рядом чашку и придвинул все вместе ближе к краю столешницы. – Да бери уже, я запишу на твой счёт, не выливать же. Потом расплатишься.
Последнее слово он сказал уже в спину Игни, который подхватил поднос и поспешил наверх по лестнице. Уши Игни полыхали огнем. Ему было стыдно: он не смог вовремя понять, что чай для него заваривают не задаром. Надо было сразу спросить о цене!
И ведь что обидно – наверху чай попроще можно пить совершенно бесплатно!
Глава II. Письмо для Бродэка
Рваные дыры в кучевых грязно-серых облаках напоминали Щенку о запаршивевших овцах. У него чесались руки найти лестницу подлиннее, взобраться повыше и сбрить вислые лохмотья над черным морем. А что, занятие ничем не хуже, чем разглядывать сквозь слуховое окошко хмурое небо, искать задницей занозы и ждать, пока Старый Лис сменит
Больное горло саднило, в правом боку давала о себе знать отбитая печенка, а левый глаз распух после недавней драки. Чтобы занять руки полезным делом, Щенок крутил в пальцах перекидной нож. Хотелось научиться выхватывать перо даже быстрее, чем Волк, но не доставало опыта: узкий нож после неудачного кульбита вырвался из пальцев и серебряной стрелой сверкнул вниз. Чуткое ухо Щенка уловило, как нож с глухим звуком воткнулся в деревянный настил.
– Да штоб тебя, холера!.. – Щенок повозился, насколько позволяла веревка, свесился с потолочной балки и крикнул, без особой надежды, что его кто-то услышит и тем паче послушает: – Дайте чо-нить пожрать, чо-ли! Я грю, брюхо к позвонкам прилипло, слышь?..
Разумеется, ему никто не ответил. Щенок от души сплюнул, но этого ему показалось мало, чтобы выразить свое отношение к методам обучения, принятым в Ночной гильдии.
– Да штоб вас всех разом да в одно и то же место! – сорвался он, устав прислушиваться к безучастной тишине. – Задрали! Не дадите пожрать – слезу и сам возьму!
Он опять повозился, чтобы ненароком не сверзиться, и затих. Навострил слух с болезненной гримасой на подвижном смуглом лице.
– Ну всё! Вы у меня вот уже где все, – Щенок стукнул ребром ладони у основания шеи. – Правила, законы – затолкайте себе в задницу, да поглубже! Я сматываю. Ненавижу этот унылый вонючий городишко, ненавижу!
«Ненавижу!» – отозвалась затхлая тьма.
«Ненавижу, когда на меня не обращают внимания», – эти слова рвались из больной груди, но Щенок удержал их внутри. Горькие слова застряли комком в горле, он подавился ими, поперхнулся и потом долго и тщетно пытался откашляться. Ядовитый воздух проклятого Белого города разъедал легкие и заставлял глаза слезиться. Не раз и не два Щенок жалел, что увязался за Волком. Пошёл бы он, этот Волк! Пошли бы они все единым строем да прямиком Владетелю в зад!
Щенок безуспешно подёргал хитрый узел на веревке, что впилась в горло, но тот не поддался. На ощупь он напоминал что-то из морских узлов, из тех, что смертельной хваткой держат снасти, но если знать их секрет, развязываются едва ли не сами собой. Знать бы, в чем секрет!..
– Ну спускайся, раз решил.
Негромкий хриплый голос застал Щенка врасплох. Он вцепился лодыжками в балку, которая, казалось, взбрыкнула. Прижался щекой к старой древесине, чтобы тот, кто вошел в амбар, видел покаянное выражение на смуглом лице.
– Волк! Слышь, я грю, понял всё, осознал! Вишь, сижу, как приказано, не сбёг, хотя нож при мне… ну, был. Упал. Высоко же, вот и упал. Ты скажи, хватит с меня, ага? Я же осознал, честна!
– Что осознал? – Волк запрокинул голову. Он был одет в новый черный мундир элитной части риорской гвардии: королевский корпус. На рукавах не нашлось знаков отличия, но Щенок не удивился бы и нашивке сотника. Не таков человек был Волк, чтобы останавливаться перед невозможным.
– Всё! Ваще все осознал, Волк! Не уходи тока. Меня без тебя в гильдии тока что в ведро с помоями носом не тыкают. Вишь, посадили на балку, учат, типа. Жрать не дают, пить не дают. Сдохну тут без тебя, а они не снимут даже!