Искатель Ветра. Полет
Шрифт:
Каждое слово прокатывалось по всей коже, возвышенный голос наполнял душу уверенностью, изгоняя тени сомнений. В нём слышалась непререкаемая, абсолютная решимость, столь прочная, что время над ней было не властно. Воин начал неторопливо спускаться с ночных небес, в которых не было ничего, кроме аметистово-чёрного солнца, к замершим людям.
— Мне ничего не известно о этой итерации вашего мира, но одно всегда неизменно — борьба. Вы сражаетесь, всегда. С врагом извне или друг с другом, за ресурсы, еду, выживание. Этим Вы покорили Меня. Да, вы были слабы. Но эта вечная битва со смертью — горнило, что смогло закалить Ваши души. И вот наступил
Она сразу же опустила очи долу, вскинула их снова, злясь на себя, и вновь отвела. С ним невозможно было в гляделки играть. Даже думать было проблемно. Любое утверждение, сказанное Волей, казалось аксиомой, абсолютной и непререкаемой истиной. Властным движением, проведя черту под сказанным, шестикрылый склонил голову. В нём не было места заинтересованности или злости, он не видел в них пищу или способ утоления своих желаний, что управляли большей частью его сородичей. Но Лина чувствовала, как у неё скрипят зубы и подгибаются колени от невероятного давления. Словно на неё сейчас обращены осуждающие взгляды всего человечества, не только живущих, но и ушедших во мрак навсегда. Она начала задыхаться и схватилась за грудь, а затем напряжение схлынуло, над их головами прогремело короткой летней грозой:
— Говори, я дозволяю.
Вся её жизнь пронеслась перед глазами. Детство, когда, вместе с Кейлин, забираясь на крышу, она смотрела на далёкую линию горизонта и мечтала о том, что скрывается за полосой, где встречаются пустошь и звёзды. Восторг первого полёта, когда её ещё малышкой увезли в лабораторию Образа. Весь пережитый дальнейший кошмар. Освобождение, встреча с Гермесом и Искателем Ветра. Пережитые сражения и отобранные её руками жизни и чужие мечты. Смерть её небесного волка. Засевший уже в костном мозге ужас взгляда без смотрящего. Катастрофы, терзающие израненные города. Это была её битва за завтрашний день. Долгий полёт, что привёл её на этот серый песок мёртвой вселенной. Шаг вперёд, и она нашла в себе силы вскинуть голову, чтобы ответить ядовитым от столь долго сдерживаемой ненависти голосом:
— Вам нет места в моём мире. ВСЕМ ВАМ! — Лина поочерёдно указала рукой на окружённую сиянием весенних ручьёв Деву, довлеющего золотого властелина и молчаливого чистильщика Преисподней. — Как и остальному вашему племени. Считаете, что вы вправе за нас решать? Астер или вы. Светлые или тёмные. Мне и этому мечу нет разницы. Я вырежу каждого паразита, что отравляет наш дом. Он принадлежит только людям! — зло прокричала она, вложив в этот крик всю ненависть к тварям, по чьей вине была уничтожена Генаром Старшим её жизнь, чудовищам, разрушившим её мир, а теперь желающим заполучить её душу.
Наткнувшись на встревоженный взгляд Рича и вспомнив о Соларде и Аделе, Лина спустя мгновение поправилась чуточку тише:
— Ну и ещё альвам. Они тоже ничё, хотя хитрожопые... — она вновь устремила свой взгляд в высоту, усилием воли задержав его на раскалённом, оранжевом золоте. — Но вам здесь не рады. И после того как я с вами покончу, я отправлю Астера в Пустоту, а затем изгоню самих Спящих. Мы сорвём этот плод с Древа Миров своими руками и отправим в свободное плавание по океану Ничто!
Ричард покачал головой, его подруга тяжело дышала и, кажется, немного рехнулась. Прежде он не слышал в её голосе
— Так значит… — прогрохотало над головой. Странные интонации, чуждые сиятельному шестикрылому, заставили Ричарда отвлечься от пугающих мыслей, опасаясь атаки. — Мы больше вам не нужны? — вопросил Воля, а затем склонил окружённую слепящим ореолом голову набок, приподняв правую бровь.
Мир замер, ожидая ответа на этот простой вопрос. А Ричард — прикидывая, как прикрыть свою ненаглядную серийную самоубийцу от того, что грядёт. Напряжённый до предела капитан вздрогнул и вскинул руку, готовясь возвести щит, когда небо над головой пошло трещинами, сквозь которые веяло вечностью. Оно, словно окно, было готово распахнуться от того, что Солнцекрылый… захохотал. Буйно и неудержимо, он смеялся, нет, даже ржал, невольно вовлекая в своё неестественно странное веселье всё окружающее. Казалось, что даже мёртвая пустыня вокруг сейчас зацветёт от этих звуков. А затем внезапно смолк и, кивнув своей молчаливой спутнице-Деве, воскликнул:
— Ольга, слыхала, что сказала эта девчонка? Мы с тобой своё отслужили, пора на покой.
— Если это так, Андрей… — пролился звонким весенним дождём на грешную землю её спокойный голос, — пусть докажет, открыв нам путь. Лишь тогда я буду уверена, что мой долг исполнен здесь до конца.
— Не собираюсь я вам ничего доказывать, просто прирежу — и дело с концом, — ощерилась Лина, немного смущённая тем, что в эндорим на миг увидела странную и неуместную человечность.
— Это достойный ответ! — восхитился крылатый, вскинул топор и взревел. — Но не обессудь, мы его всерьёз испытаем на прочность, иначе никак! Оленька болезненно педантична, и ей важно твёрдо знать, что она сделала всё, что смогла, и как надо.
— Подождите. Перед тем как мы приступим к любимому занятию всех разумных видов, я бы хотел задать важный вопрос, — подал голос Джек, вспышкой молнии возникнув между солнечным исполином и закрыв собой от него Искателей. — Баррет, если мы падём, ты собираешься уничтожить всех эндорим. Понимаешь ли ты, что этим ты сотрёшь всё, что было создано ими? Небесные города из закаленного хрусталя, что мерцают сиянием звезд, воплощая мечты и надежды. Тайны из ушедших веков, что будоражат душу и разум спящих? Все что мы создали для вас, смертных.
— Навидалась уже на эти "создания". Исковерканные образы, способные лишь страдать и убивать. Уродство — вот второе имя всей вашей расы. Вы неизбежно всё возводите в абсолют и смеете называть это “совершенством”.
— Ты бродила по миру, искалеченному ненавистью и войной. Где остались лишь порождения кошмаров. Зло живучее добра: его не нужно культивировать и оберегать, можно оставить как есть, не пропадёт всё равно. Но ведь есть и слой Грез, где ты бывала только во снах. Если, конечно, такие как ты их видят… Чтобы вернуть золотой век, вы должны объединить оба мира в себе. Это и будет истинная справедливость, — спокойный и глубокий голос Чёрного дрогнул, выдавая волнение.