Искатель. 1962. Выпуск №4
Шрифт:
— Да… — протянул Коробов. — Но каким образом ваш счетчик оказался все-таки в ангаре совсем в другой стороне? Он ведь и сбил нас с толку.
— Какой это счетчик? — недоуменно спросил Сенцов.
— Да вот этот! — ответил Коробов, доставая злополучный приборчик из кармана.
— Мы не брали никакого счетчика, — сказал Раин. — Или, может, ты брал?
— Нет, — сказал Сенцов, внимательно разглядывая прибор. — Нет, и я не брал. Постой-ка, постой… Ну, конечно!
Он сжал счетчик
— Действительно, наш. Ленинградская марка. Но как он… А может быть, вы сами? А? Петро? Лаймон?
— Дай-ка, — сказал Раин. Взял счетчик. Приблизив к глазам, осмотрел. Усмехнулся. — Нет, не наш.
— По-твоему, марсиане пользуются ленинградскими счетчиками?
Вместо ответа Раин указал на чуть заметную метку на торце прибора.
— Читай: «А-4»… Четвертая автоматическая, — сказал он. — Это счетчик с автоматической ракеты. Только как он сюда попал?
— Глаза астронома… — сказал Сенцов. — Да, твоему зрению позавидуешь. Значит, до нас здесь побывала хотя бы одна из наших исчезнувших автоматических ракет… Вы ее не заметили?
— Там не было ракеты, — в один голос сказали Коробов и Калве.
— Еще одна загадка! Вот и работа нам нашлась: разузнать, что стало с той ракетой.
— Наверное, то же самое, что с нашей, — сказал Азаров. — Эти автоматы, по-моему, специально натренированы приготовлять из всех ракет, что попадают им под руку, колбасную начинку.
— Кстати, — спросил Сенцов, — есть не хотите?
Никто не ответил.
— Что же это вы, а? — укоризненно сказал Сенцов. — Все робинзоны начинали с того, что прежде всего как следует наедались. Говорят, на полный желудок легче переносить…
Снова никто ему не ответил. Калве продолжал сидеть, погруженный в думы. Коробов встал, начал расхаживать по каюте, подходил то к одной, то к другой стене, внимательно разглядывал сосуды, кнопки, пустые рамки, что-то бормотал или напевал под нос. Насупившийся Азаров следил за ним взглядом; наконец, когда Коробов запел особенно громко и особенно фальшиво, не вытерпел:
— Ну, кончай ты, ради бога. Не мелькай перед глазами и не пой! Тут и без твоего музицирования тошно.
Коробов, ничуть не обидевшись, тотчас же умолк. Сенцов сказал:
— Ну что ж, так и будем молчать? Положение наше, как говорится, не самое веселое. Но вот мы с Раиным, например, вообще думали, что конец пришел! И все же на этот раз автоматы нас не одолели.
— Но в будущем это не исключено! — вставил Азаров с нервным смешком.
— Ну-ну, не так-то это просто, — успокаивающе сказал Сенцов. — В конце концов нас пятеро — это больше, чем тысяча автоматов.
— Пока счет не в нашу пользу…
— Все это было слишком неожиданно. При подготовке космонавтов на Земле еще
— Скоро начнут, — усмехнулся Коробов.
— Да, если мы сможем добраться до Земли или хотя бы сообщить на Землю обо всем случившемся… — сказал Сенцов. — Мы не имеем права подвергать риску другие корабли, которые, безусловно, еще пройдут к Марсу. Надо их предупредить, чтобы не повторяли наших ошибок.
— Какие ошибки? — спросил Раин. — Ну, хорошо, мы с тобой могли и не выйти на поверхность. В таком случае мы все пятеро оказались бы вместе с ракетой в ангаре. Ну, а потом? Чем объяснить нападение роботов? Опять нашей ошибкой? Какой?
— Не знаю, — откровенно сказал Сенцов. — Но это-то нам и надо установить, чтобы на нашем опыте учились другие. Трудно, конечно, сказать, чем руководствуются роботы и логические устройства другого мира…
— Программой, — внезапно, не открывая глаз, сказал Калве. — Только программой.
— А почему у них должна быть такая программа, чтобы уничтожать чужие ракеты? Ведь случай довольно редкий, вряд ли для него могла быть выработана программа.
Калве открыл глаза, сел прямо.
— В том-то и дело, что такой программы не было, — сказал он. — В том-то и беда.
— Что-то уж очень туманно, — проюворил Сенцов. — Ты, Лаймон, давай без загадок и иносказаний.
Калве хмуро посмотрел на него. То ли он так тяжело переживал потерю своих любимых кибернетических устройств, то ли какая-то мысль тяготила его, но Калве было не узнать. От его всегдашнего благодушия не осталось и следа, движения стали нервными, порывистыми.
— Скажи, — обратился он к Раину, — ты, когда мы шли к этой ракете, кажется, упоминал, что сначала наткнулся на другой люк, который тебе не удалось открыть?
— Ну, действительно, так и было, — сказал Раин. — А при чем…
— Подожди минутку, — Калве резко вытянул руку. — На каком расстоянии этот люк находится от кормы корабля?
— Ну… приблизительно метров десять-двенадцать.
— Ну вот… А вы обратили внимание, в каких именно местах автоматы прорезали оболочку ракеты?
— Погоди, погоди! — вскочил Сенцов. — Два отверстия… Одно в носовой части, другое…
— На расстоянии приблизительно двенадцати метров от кормы, — закончил Калве. — Теперь ясно? Автоматы и не имели такой программы — разрушить ракету. Наоборот…
— Починить, что ли? — спросил Азаров.
— Мне стыдно, — сказал Калве вместо ответа. — Я должен вам признаться, что мне больно и стыдно за себя. Я ведь считаюсь специалистом в этой области, как вы знаете, участвовал в разработке многих систем — кибернетических систем самого разного назначения.