Искатель. 1963. Выпуск №3
Шрифт:
Первый практичный мотоцикл, от которого ведут свое происхождение современные мотоциклы, был создан Евгением и Михаилом Вернерами.
По
Студенты решили отомстить строителю тюрем. Они выдвинули против Гуго Обрио, старшины Парижа, обвинение в ереси. Гуго Обрио был арестован, осужден и заключен в тайники Бастилии, им построенной.
Искать новое о Циолковском, человеке, чья жизнь не первый год интересует историков, совсем не просто. Исследования кировского краеведа В. Г. Пленкова позволили узнать интересные детали о юности Циолковского, которую он называл «самым грустным, самым темным временем» своей жизни.
Страницу за страницей перелистывал Пленков «Вятские губернские ведомости». В номере от 21 декабря 1868 года он обнаружил сообщение о том, что 14 ноября 1868 года на место столоначальника лесного отделения министерства государственных имуществ «определен согласно прошения учитель землемерно-таксаторских классов при рязанской гимназии, титулярный советник Эдуард Циолковский».
Значит, в Вятку Циолковские приехали не из села Ижевского, как предполагали до этого биографы ученого, а из Рязани. Установил Пленков и то, что Константин Эдуардович окончил в Вятке три класса гимназии.
Архивные находки подобны цепной реакции. Факты, установленные В. Пленковым, помогли другим исследователям. Прежде всего они позволили правильно прочесть некоторые документы, хранящиеся в архиве Академии наук СССР. Теперь можно было с уверенностью утверждать, что Циолковские действительно приехали в Вятку из Рязани, где прожили восемь лет — с 1860 по 1868 год.
Но почему же вдруг семья Циолковских покинула Рязань? Небольшая заметка доцента В. Голоушкина, напечатанная в «Приокской правде», позволяет восполнить этот пробел в биографии ученого. В документе, опубликованном В. Голоушкиным, читаем:
«При большом семействе и недостатке материальных средств, — писал отец ученого Эдуард Игнатьевич, — имея крайнюю необходимость в дальнейшей службе, я по случаю предстоящего закрытия классов прошу выдать копию с формулярного списка о моей службе».
Сопоставьте находку В. Голоушкина в Рязанском областном архиве с находкой В. Пленкова в Кировском областном архиве, и все становится ясным: таксаторские классы закрывались, отцу ученого пришлось искать работу.
Итак, Циолковские в Вятке. Благодаря усилиям Пленкова мы знаем, где работает Эдуард Игнатьевич, где учатся его сыновья. Но Пленков попытался решить еще одну задачу — установить, где же жил Циолковский в Вятке?
Кропотливая работа привела исследователя к выводу, что в 1873 году семья Циолковских жила в доме купца Шуравина по Преображенской улице. Но, установив это, Пленков не мог
Эстафету поисков подхватил другой кировский краевед, Б. Петряев. Но пошел он иным путем, нежели Пленков. Тщательно прочитав автобиографию Циолковского, Петряев обнаружил в ней запись о смерти брата Игнатия. Игнатий Циолковский скончался в 1876 году, вскоре по возвращении Константина Эдуардовича из Москвы. В тот год в Вятке свирепствовал тиф. Именно это обстоятельство и стало путеводной нитью изобретательного искателя.
«Почти на каждом заседании местного общества врачей, — писал впоследствии Е. Петряев, — шла речь о новых заболевших. В печатных протоколах этих заседаний я встретил доклад губернского санитарного врача А. Радакова об эпидемии… Описывая ход эпидемии, Радаков сообщил: «В конце октября или начале ноября 1876 года захворал брюшным тифом гимназист Циолковский, живший на Преображенской улице в доме Шуравина…»
Необычный способ расследования, которым воспользовался Е. Петряев, позволяет также уточнить и время возвращения Циолковского из Москвы в Вятку. Константин Эдуардович указывает в своей автобиографии, что брат заболел вскоре после его возвращения. Значит, вернулся Циолковский примерно в сентябре — октябре 1876 года.
Но даже эти факты не исчерпывают оригинальность аналитических методов Е. Петряева. В ту пору врачи связывали распространение тифозных заболеваний с уровнем почвенных вод под жилищем. Это обстоятельство заставило Петряева обратить внимание на указание в докладе А. Радакова, что никто из заболевших в доме Шуравина не жил в нижних этажах. Петряев сопоставил этот факт с еще одной деталью автобиографии Циолковского и сделал любопытное заключение.
В своей автобиографии Константин Эдуардович писал, что лет четырнадцати он сделал самодельную астролябию и определил с ее помощью расстояние до пожарной каланчи. Это расстояние составило 400 аршин, то есть около 300 метров. Опираясь на эти факты, Петряев установил, что из окон второго и третьего этажей дома Шуравина, обращенных на запад, могла быть видна пожарная каланча, стоявшая в 1865 году на нынешней улице Коммуны. По плану города нетрудно было определить, что расстояние до этой каланчи (сейчас ее нет) составляло примерно 300 метров. Сомнений не оставалось. В доме Шуравина Константин Эдуардович Циолковский жил и до своего отъезда в Москву и после возвращения.
Вот и вся история о том, как были установлены неизвестные ранее факты жизни Циолковского. Быть может, они покажутся не очень значительными, но дорого здесь и другое — настойчивость и изобретательность исследователей, не убоявшихся трудностей и не спасовавших перед ними.
Евгений СИМОНОВ
ШЕСТЬ РАССТРЕЛЯННЫХ ОБЛАКОВ
(Эльбрусский репортаж)