Искатель. 1964. Выпуск №6

Стругацкие Аркадий и Борис

— Ах, п-поработать! Это д-другое дело! Эт х-хорошо, эт здорово — вы м-молодец!.. А я, ч-черт, электроники н-ни черта не знаю… Н-надо учиться, а т-то вся м-магия слова, с-старье, ф-фокусы-покусы с п-психополями, п-примитив. Д-дедовские п-приемчики…

Он тут же, не сходя с места, сотворил две большие антоновки, одну вручил мне, а от второй откусил сразу половину и принялся сочно хрустеть.

— Ч-черт, опять ч-червивое сделал… У вас как, х-хорошее? Эт хорошо… Я к в-вам, Саша, п-попозже еще загляну, а то я н-не совсем понимаю все-таки систему к-команд… В-водки только выпью и з-зайду… Д-двадцать д-девятая к-команда у вас там в м-машине… Т-то ли машина врет, то

ли я н-не понимаю… Д-детективчик вам п-принесу, Г-гарднера. В-вы ведь читаете по-аглицки? Х-хорошо шельма пишет, з-здорово! П-перри Мейсон у него там, з-зверюга-адвокат, з-знаете? А п-потом еще что-нибудь д-дам, с-сайнс-фикшн к-какую-нибудь…

Он подошел к окну и сказал восхищенно:

— П-пурга, черт возьми, л-люблю!..

Вошел, кутаясь в норковую шубу, тонкий и изящный Кристобаль Хозевич Хунта. Федор Симеонович обернулся.

— А, К-кристо! — воскликнул он. — П-полюбуйся, Камноедов этот, д-дурак, засадил м-молодого п-парня дежурить н-на Новый год. Д-давай отпустим его, вдвоем останемся, в-вспомянем старину, выпьем, а? Ч-что он тут будет мучаться?.. Ему п-плясать надо, с д-девушками…

Хунта положил на стол ключи и сказал небрежно:

— Общение с девушками доставляет удовольствие лишь в тех случаях, когда достигается через преодоление препятствий.

— Н-ну еще бы! — загремел Федор Симеонович. — М-много крови, много п-песней за п-прелестных льется дам… К-как это там у вас?.. Только тот д-достигнет цели, кто не знает с-слова страх…

— Именно, — сказал Хунта. — И потом — я не терплю благотворительности.

— Б-благотворительности он не терпит! А кто у меня выпросил Адихмантьева? П-переманил, п-понимаешь, такого лаборанта… Ставь теперь б-бутылку шампанского, н-не меньше… С-слушай, не надо шампанского! Амонтильядо! У т-тебя еще осталось от т-толедских запасов?

— Нас ждут, Теодор, — напомнил Хунта.

— Д-да, верно… Надо еще г-галстук найти… и валенки, такси же не д-достанешь… Мы пошли, Саша, н-не скучайте тут.

— В новогоднюю ночь в институте дежурные не скучают, — негромко сказал Хунта. — Особенно новички.

Они пошли к двери. Хунта пропустил Федора Симеоновича вперед и, прежде чем выйти, косо глянул на меня и стремительно вывел пальцем на стене Соломонову звезду. Звезда вспыхнула и стала медленно тускнеть, как след пучка электронов на экране шлейфного осциллографа. Я трижды плюнул через левое плечо.

Н. КОРОТЕЕВ

КОГДА В БЕДЕ ПО ГРУДЬ [15]

Рисунки С. ПРУСОВА

— Возвращаемся в лагерь, — скомандовал Гусев, — спохватиться могут.

Почему-то решили обратно ползти не просто повернувшись, а в том же порядке, в каком двигались к выходу из коллектора. И каждому, чтобы развернуться, довелось подползти к самой решетке, даже тронуть ее рукой, посмотреть сквозь и увидеть берег Вислы — глинистый, — почувствовать запах большой воды, услышать, как она поплескивает. И дальше за водной рябью поднимался другой, совсем уже вольный берег. У берега вставал ракитник, в котором хорошо можно было

бы укрыться.

15

Окончание. Начало см. «Искатель» № 5.

Двигались очень быстро. Необходимо было вернуться как можно скорее, пока их не хватились, не подняли тревоги. Тогда не избежать наказания. А может быть, и допроса.

Когда они проползли половину пути, вода стала прибывать. Она пахла песком и глиной. Над лагерем промчался дождь.

Воздуха стало не хватать. Люди дышали с трудом.

У последнего поворота Гусев остановил всех и велел расползаться в разные стороны. Появляться всем в одной траншее было нельзя. Это могло показаться подозрительным. Каждому следовало вернуться на свое место.

Тройка Гусева — в ней были Ситников и Мазур — выбралась в траншею, из которой ушла в побег, когда узники попрятались от дождя в земляные ниши. На их четырехчасовое отсутствие никто не обратил внимания. Тройка только первый день работала в этой команде, и никто толком не знал, куда их посылали и посылали ли куда-нибудь.

В Буне рабочие команды размещались на большой площадке строительства завода синтетического бензина, который строила «Фарбениндустри». Трубопроводы этого гигантского сооружения тянулись в разных направлениях, перекрещивались на различных глубинах. Каждую такую траншею вел сбой мастер со своей командой. Заключенные мерли как мухи. Мастера далеко не всегда могли знать в лицо своих подчиненных.

Выбравшись из норы в траншею, Гусев принялся громко ругаться, расшвыривая кучу лопат и отыскивая свою. Один за другим в перебранку вступили Мазур и Ситников.

— Пять минут назад оставил тут лопату! — сердился Гусев, — Где она? Куда запихали?

Мазур принялся разыскивать лом, Ситников кирку. Они подняли такой шум, что на них прикрикнули. Для порядка. Тогда они успокоились.

Молчал только форарбайтер, старший рабочий в команде, Йожеф. Он-то знал, куда несколько часов назад исчезли трое русских. Когда он увидел их, вылезших из норы, его лицо стало серее дождливого неба. Он принялся ругаться, что сегодня все лентяйничают и не выполнят дневной нормы.

Дождь лил как из ведра. Изредка в тучах проблескивали молнии. В свете их сверкали капли, и снова окружающее погружалось в сумеречную серость ливня.

Пристроившись рядом с Гусевым, Мазур со злостью налегал на лопату, отколупывал кусок мокрой и липкой, словно тесто, земли, выбрасывал ее из траншеи, но водяной поток с неба тут же размывал почву и она стекала обратно. Мазур думал о том, что если бы они убежали, то дождь был бы как нельзя кстати.

Дождь кончился неожиданно, просто ветер сдернул с неба полог туч, и засияло солнце. Кругом стало так ярко, что ломило глаза от сверканья зелени в округе. Еще мертвая махина завода выглядела черной и блестящей. И в этой радости лучезарного дня на земле потонули сторожевые вышки, загородка из колючей проволоки. Будто потоки весеннего дождя смыли эту нечисть.

Потом солнце, словно быстро устав от своей щедрости, порозовело и стало закатываться.

Мимо траншеи, в которой копали землю Мазур и Гусев, прошел вольнонаемный поляк, неся на плече бензорезку. Мазур судорожно глотнул ртом воздух и привалился грудью к стенке траншеи.

— Саша! — прошипел он. — Посмотри!

— Что? — нехотя разогнулся Гусев. Его руки дрожали на черенке лопаты, и сам он подрагивал, будто от озноба.

— Бензорезка!

— Бензорезка…

— Организовать ее надо! И снова бежать. Порежем решетку.