Искатель. 1965. Выпуск №2
Шрифт:
— Что это с ним? — недоумевал я. — Он, кажется, рассматривает номера домов.
— Я думаю, он торопится сюда, — сказал Холмс, потирая руки.
— Сюда?
— Да. Уверен, ему нужна моя консультация. Все признаки налицо. Ну, не прав ли был я?
В то время как он это говорил, незнакомец, тяжело дыша, бросился к нашей двери и принялся судорожно дергать колокольчик, пока весь дом не огласился звоном.
Спустя мгновение он вбежал в нашу комнату, все еще задыхаясь и жестикулируя. В глазах и на
— Вы пришли ко мне, чтобы рассказать все, что с вами случилось, — сказал он. — Вы утомились or быстрой ходьбы. Успокойтесь, придите в себя, и я с радостью окажу вам нужную помощь.
Незнакомец с трудом боролся со своим волнением. Грудь его тяжело вздымалась. Наконец он провел платком по лбу, сжал губы и повернулся к нам.
— Без сомнения, вы думаете, что я сумасшедший? — спросил он.
— Нет, я лишь вижу, что с вами стряслась большая беда, — ответил Холмс.
— О да! Бог свидетель, какая это ужасная беда, внезапная и страшная, способная до основания потрясти мой рассудок. Бесчестие! Я вынес бы его, хотя на моей совести никогда не было ни одного пятнышка. Личное несчастье — и это может быть уделом каждого. Но то и другое одновременно, да еще в такой ужасной форме! Кроме того, это несчастье касается не меня одного. Может пострадать видный деятель страны, если только не будет немедленно найден выход из моего ужасного положения.
— Прошу вас, успокойтесь, сэр, — сказал Холмс, — и расскажите, кто вы и что с вами произошло.
— Мое имя, возможно, известно вам, — проговорил посетитель. — Я Александр Холдер из банкирского дома «Холдер и Стевенсон», что на Трэднидл-стрит.
Это имя действительно было нам знакомо; оно принадлежало старшему компаньону второй по значению банкирской фирмы лондонского Сити.
Сделав над собой громадное усилие, Холдер взял себя в руки и приступил к рассказу.
— Я чувствую, время дорого, — сказал он. — Поэтому, как только полицейский инспектор порекомендовал мне обратиться к вам за помощью, я немедленно поспешил сюда. Я добрался до Бэкер-стрит поездом подземки и бежал от станции пешком, так как кебы очень медленно движутся по глубокому снегу. В беге я тренирован мало и потому так запыхался. Сейчас мне лучше, и я изложу все факты как можно короче и яснее.
Вам, конечно, известно, что в банковском доме многое зависит от умения выгодно вкладывать средства и от расширения клиентуры банка. Один из наиболее выгодных способов инвестирования средств — выдача денег в виде займов под солидное обеспечение. За последние годы мы немало сделали в этом отношении. Мы ссужали крупными суммами представителей знатных семейств под обеспечение их фамильных библиотек, обстановки, сервизов.
Вчера утром я сидел в своем кабинете в банке, когда один из клерков принес мне визитную карточку. Я вздрогнул, прочитав имя, стоящее на ней, потому что это был не кто иной, как… Впрочем, пожалуй, даже вам я не осмелюсь его назвать. Одним словом, это имя известно всему миру, имя одного из самых видных деятелей Англии.
Я был ошеломлен оказанной мне честью и собирался выразить свои чувства высокому посетителю, как только он войдет. Но он сразу прервал меня с видом человека, желающего быстрее закончить неприятное дело.
«Мистер Холдер, — сказал он, — я слышал, что вы предоставляете ссуды?»
«Да.
«Для меня совершенно необходимо, — заявил он, — получить немедленно ссуду в пятьдесят тысяч фунтов стерлингов. Конечно, столь небольшую сумму я мог бы занять и у своих друзей, но я предпочитаю сделать этот заем в деловом порядке.
Я вынужден сам заняться этим вопросом, так как при занимаемом мною положении считаю неудобным вмешивать в это дело посторонних».
«Позвольте узнать, на какой срок вам нужна эта ссуда?» — осведомился я.
«В будущий понедельник мне должны выплатить крупную сумму денег, и я погашу вашу ссуду с уплатой любого процента. Но мне крайне важно, чтобы ссуда была выплачена сразу».
«Я почел бы за счастье ссудить вас этой суммой безоговорочно из своих личных средств, если бы это было возможно. Но поскольку придется это сделать от имени фирмы, простая справедливость по отношению к моему компаньону требует представления необходимого обеспечения».
«Вы абсолютно правы, — сказал он и взял в руки небольшой квадратный футляр, который перед тем положил на стул возле себя. — Вы, конечно, слышали о берилловой диадеме?»
«Это крупнейшее национальное достояние?» — спросил я.
«Совершенно верно».
Он открыл футляр, внутри которого на мягком розовом бархате лежало одно из великолепнейших произведений ювелирного искусства.
«В ней тридцать девять очень крупных бериллов, — сказал он. — Ценность этой диадемы вместе с золотой оправой не поддается исчислению. Даже самая минимальная ее оценка вдвое выше нужной мне суммы. Я могу оставить у вас диадему в обеспечение ссуды».
Я взял в руки футляр с драгоценной диадемой. Затем, подумав, неуверенно взглянул на своего высокого посетителя.
«Вы сомневаетесь в ее ценности?» — улыбнулся он.
«О, отнюдь нет, я сомневаюсь лишь…»
«В моем праве оставить эту вещь у вас? Можете не беспокоиться. Мне и в голову не пришла бы мысль оставить диадему, не будь я абсолютно уверен, что через четыре дня смогу ее выкупить обратно. Это только формальность. А само обеспечение вы считаете удовлетворительным?»
«Вполне».
«Вы понимаете, мистер Холдер, что, вручая вам диадему, я оказываю вам большое доверие, основанное на моих сведениях о вас. Полагаю, вы не только проявите максимальную осторожность, но и воздержитесь от любых разговоров о ней с кем бы то ни было. Прошу также иметь в виду, что диадему следует беречь очень тщательно, ибо любой ущерб, причиненный ей, вызовет огромный скандал. Всякое повреждение повлечет почти такие же катастрофические последствия, как и потеря всей диадемы. В мире не существует подобных бериллов, и утрата хотя бы одного из них не может быть восполнена другим камнем. И все-таки, зная вас, я со спокойной душой оставляю у вас диадему. Я вернусь за нею лично в понедельник утром».
Видя, что мой клиент спешит, я позвал своего кассира и приказал ему выплатить пятьдесят тысяч фунтов стерлингов банковыми билетами.
Оставшись один, я подумал о той огромной ответственности, которую взял на себя. Не было сомнений, что в случае пропажи диадемы разразится невероятный скандал: ведь она собственность нации! Я даже начал сожалеть, что принял на себя такую ответственность. Но изменить что-либо было уже поздно. Я запер диадему в свой личный сейф и вернулся к работе.
Когда настал вечер, я подумал, что оставлять в банке такую драгоценность было бы неосторожным. Кому не известны случаи взлома банковских сейфов? А если взломают и мой? В каком ужасном положении окажусь я, случись это? И я решил носить футляр с собой, чтобы все эти дни он был постоянно в поле моего зрения. Подозвав кеб, я поехал домой в Стритхэм с футляром в кармане. Я не мог успокоиться, пока не поднялся к себе наверх и не запер диадему в бюро в моей туалетной комнате рядом со спальной.