Искатель. 1966. Выпуск №3
Шрифт:
Пожилков мощно набирает, набирает, набирает скорость. Костя не отстает.
— Ясень, Ясень, Ясень! — орут им с трибун. Здесь, ей-богу, пол-Ясеня!
Противники приняли вызов и прибавили темп. Перевозников и Кибальник оторвались от основной группы, и теперь между ними и лидерами метров пятьдесят.
Пожилков снова загребает воздух растопыренной пятерней — спурт!
— Спурт!
У Кости аж в глазах зарябило.
Но их достают.
Спурт!
Положение стабилизируется. С первого ряда
Но Костя чувствует, как свинцом наливаются его ноги.
…Шестой круг. Долго, бесконечно долго тянется этот шестой. Костя Слезкин уже не знает, как идут их дела: хорошо, плохо? Его легкие готовы разорваться от недостатка кислорода. Перед глазами плывут фиолетовые круги. Веки отяжелели. Лицо заливает потом. Небо, земля, трибуны — все валится в кучу.
А солнце палит, как сумасшедшее.
Косте становится все на свете безразлично, и он бежит по инерции.
Почти в каждом трудном соревновании наступает момент, когда бежать нет больше мочи, и тогда усилием воли человек заставляет служить усталое тело, возможности которого далеко не исчерпаны.
Но для этого нужно выйти на старт с лютой решимостью победить и с верой в самого себя.
А Костя Слезкин? Он обещал выступить и выступил. Он обещал постараться и постарался. Прийти первым, вторым, третьим — этого он не обещал. Он марафонец, но у него слабые мышцы живота. Он займется тяжелой атлетикой, есть десятки упражнений для брюшного пресса… Пятикилометровая дистанция не для него.
Пожилков? Он, по всему видно, в порядке. Надо думать… Костя Слезкин не понадобится великому стайеру. Он и так победит. Это он с перепугу взял в забег Костю, на всякий случай, чтобы подкинуть на «зубок» другим, а пока они будут грызть, самому отбросить всех.
Расчет его точен. Он и без Кости обойдется. А не обойдется, так это его забота. Кто он Косте Слезкину? Никто. У Кости своя забота. Он марафонец.
И Костя перестает стараться. Сквозь фиолетовые круги он видит спину великого стайера: она медленно уходит вперед.
Зрители на трибунах надрываются. Ясеньцы кричат: «Костя, Костя, Костя!» И Костя Слезкин понимает почему: его настигают те, задние, Перевозников и Кибальник.
Косте безразлично. Каждый шаг по твердой, как асфальт, дорожке отдается в теле.
…Но он, конечно, добежит до финиша, он всегда добегает.
— У-э-э-э!.. — ревет стадион.
— Костя, Костя, Костя!
А потом:
— Ясень, Ясень, Ясень!
Костя поднимает от земли глаза. И вдруг фиолетовые круги исчезают.
— Ясень, Ясень!..
— Пе-ре-воз-ни-ков!..
Костя оторопело смотрит вперед.
Спина великого стайера больше не удаляется,
не уходит вперед,
не уходит,
приближается…
И не потому, что Костя Слезкин побежал быстрее,
Великий стайер явно замедлил бег.
«Сдал!»
«Неужели?»
«Ну, темп же!»
— Пе-ре-воз-ни-ков!..
— Ясень, Ясень, Ясень!
Костя быстро оглянулся и увидел невдалеке открытый рот и напряженно выпученные глаза Перевозникова. Он и Пожилков — они как бы с двух сторон подступаются к Косте Слезкину, Кибальник отстал.
До финиша полкруга.
Пожилков снова в полутора метрах впереди Кости Слезкина. Как раньше. Но вдруг он отворачивает от бровки. Он бежит рядом. Плечом к плечу. Костя видит его профиль, бесстрастный, как профиль слепка.
И тут Костя услышал его хриплое, прерывистое:
— Возьми себя в руки, старик! Трус, дерьмо, марш!
И рванулся грудью вперед, наискосок к бровке.
И тогда Костя Слезкин вырвался вслед за ним. Но было уже поздно.
Они опоздали совсем не намного, может, на какую-то долю секунды — Перевозников и Кибальник, который за это время подтянулся, уже обходили их с большой скоростью.
У самого финиша завязалась отчаянная борьба. Но было поздно. Великому стайеру едва удалось обойти Кибальника и финишировать вторым.
Костя Слезкин пришел четвертым.
Он бросился было к Пожилкову, еще не зная, что скажет, но тот отвернулся от него и, покачиваясь, пошел в другую сторону.
Потом объявили результаты, и первым к Косте Слезкину подлетел Перевозников.
— Ты кто, откуда взялся?
— Да поди ты! — в отчаянии огрызнулся Костя.
— Брось, ты же чудо!
— Что?
И только тут до Кости дошло: это невероятно, но он, Костя Слезкин, марафонец, уложился в норматив мастера спорта СССР! В беге на пять тысяч метров.
Поздно вечером он, наконец, решился позвонить великому стайеру домой.
— Тебе чего? — буркнул тот.
— Я хотел сказать спасибо.
— Ладно, гуляй.
Но трубку не повесил.
Кто-то остановился за дверью телефонной будки в ожидании, и Костя полуобернулся.
— Хочешь что-нибудь спросить? — сказал Пожилков.
— Да, — Костя потрогал цепь, которой была прикована трубка к аппарату. — Я хотел спросить: почему вы тогда поехали за мной на машине с киноаппаратом, почему именно за мной?
— Ищешь чью-то личную заинтересованность?
— Нет.
— Тактики, стратеги попросили. Они никак не могли понять, что с тобой происходит. Ясно?
— Ясно.
— Что еще?
— Все.
И снова не повесил трубку.
— А что же мне дальше? — спросил Костя, помолчав.
— Гулять.
— Ну, я пошел, — сказал Костя, — еще раз спасибо.
— Пока не за что. Пока что бегать ты не умеешь. Пока ты еще пустое место на дорожке. Ты еще физкультурник, черт тебя подери, а не спортсмен.