Искатель. 1969. Выпуск №6
Шрифт:
— Сволочь, — сказала Ива. — За что?
— Чтоб не лапала пистоль, — объяснил равнодушно бандеровец.
— Можно и мне его почастуваты, [9] друже Рен? — закипая гневом, повернулась Ива к проводнику.
Рен не успел еще сообразить, о чем просит эта бедовая дивчина, как Ива резко, почти не отводя руку, рубанула телохранителя ниже подбородка. Удар был не сильный, так бьют для острастки. Бандеровец икнул, нелепо взмахнул руками и начал ловить ртом воздух.
9
Почастуваты —
— Чего она, батьку? — недоуменно крикнул он и сорвал с плеча автомат — Облыш! — властно скомандовал проводник. — Побавылысь — и хватит!
— Ну и остолопы у вас в телохранителях, друже Рен, — проговорила Офелия. — И как не боитесь с такими в рейсы ходить?
Ива опять начала злиться.
— Безумие какое-то! Февралики несчастные.
— Что за февралики? — заинтересовался Рен.
— Сумасшедшие, — дерзила Ива. — Одиннадцать месяцев нормальные, один короткий, у людей тоже так — не у всех все дома…
Роман кашлял в кулак, чтоб не расхохотаться в присутствии Рена.
— Ладно, пошли… — сказал проводник. И приказал Чуприне: — Проследи, чтоб не мешали нам. И обеспечь охрану…
— Послушно выконую…
В боковушке Реи снял полушубок, сел за стол, пригласил Иву:
— Садись и ты.
Он чувствовал себя и здесь хозяином.
— Чего сами пришли? — спросила Ива. — Не проще ли было мне к вам, если потребовалась?
— Про цыганский табор ты хорошо сказала. Вот и не хочу, чтоб к моим схронам торный шлях пробили. Дубровник побывал, ты придешь, еще и Сорока собирается, Где уж тут про конспирацию думать.
Он спросил напрямик:
— Как думаешь, отчего Максим погиб?
— Оттого, что поглупел, — горестно поморщилась Ива. — Никогда за ним такого мальчишества не водилось… Мне Роман все рассказал.
— То-то и оно, оторвался Дубровник от земли, решил, как та синица, море поджечь. А море волной хлюпнуло и…
Проводнику понравилось, что Ива винит в гибели самого Дубровника.
Он тяжело поднялся с лавки, приоткрыл дверь в горницу.
— Хмара, дай нам повечерять. Сюда несы, довга у нас буде розмова з пани Ивою…
Они проговорили всю ночь. Вначале Рен спрашивал — Ива отвечала. По тому, чем он интересовался, Ива сразу поняла: знает Рен каждый ее шаг и о каждом ее поступке ведает. За эти месяцы дотошный Сорока прощупал всю ее жизнь — и прошлую и настоящую.
— Я приказал срочно переводить тебя на нелегальное, — сказал вдруг проводник. — Догадываешься, зачем?
— Видно, мне больше не надо возвращаться в город…
«Умная, — отметил Рен. — Так о ней и Дубровник отзывался. Да, другого выхода нет, — размышлял проводник. — За кордоном ждут курьера. Дорога туда опасная — не каждый ее пройдет, для этого мало храбрости, нужны и хитрость, и знание обстановки, умение ориентироваться в сложнейших ситуациях. Ива пришла «оттуда» — значит, ей проще, нежели другим, добраться до центрального провода. Человек свой — проверена многократно. И раньше ходила в курьерские рейсы, значит, не в диковинку ей эта работа».
— Ты уйдешь за кордон…
— А как же с Марией Шевчук, зеленогайской учительницей?
— Сорока
— Постараюсь.
— И чтоб никаких фокусов в пути — у тебя только один приказ: обеспечить связь. Если почувствуешь, что попалась, тогда…
— Я поняла…
— Потому что сведения, которые ты понесешь, если попадут в чужие руки, уничтожат всю организацию, точнее, то, что от нее осталось.
Рен горько улыбнулся.
— Покажи руки, — неожиданно потребовал он.
Не удивляясь, Ива протянула тонкие девичьи руки — ладошками кверху.
— Никогда не думал, что вот в такие беличьи лапки вручу ключи от нашей сети.
Девушка обиделась.
— Если не доверяете — тогда к бисовой маме со всеми вашими тайнами…
— Не кипятись, Это я чтоб прочувствовала, какую тяжесть на себя принимаешь. А другого выхода нет — только ты знаешь этот путь.
— Откровенно.
— Говорят, любишь с оружием забавляться. Учти, в этом рейсе у тебя в случае опасности может быть только один выстрел — для себя.
— Уже предупреждали.
— С Дубровником был спокоен — Максим знал, как в таких случаях действовать. Дубровник — кремень. Но его нет. И говорить об этом больше не будем. А теперь слушай и запоминай.
Рен перешел к детальной характеристике подполья. Разговор закончили под утро. Рен час-другой подремал и сразу же ушел со своими хлопцами лесами на базу. Ива должна была отправиться в рейс через день — провожать до кордона ее будет Роман.
— Я ему приказал, — сказал Рен на прощанье, — чтоб стрелял в тебя при первой же опасности — так надежнее.
Роман отпросился у Ивы попрощаться перед рейсом с женой и дочкой. А сам отправился на встречу с Малеванным.
Чуприна твердо решил: придет Малеванный, и он ему скажет, что пора заканчивать эту затянувшуюся игру: сколько бы веревочке ни виться, а все конец будет. Да, он ошибся. Да, его ошибки оплачены дорогой ценой. И поскольку платили другие, то Чуприна готов встать перед людьми: карайте меня и судите так, как я того заслужил.
Дальнейшая борьба действительно бессмысленна. Замахнулись трезубом [10] на солнце. И ни жарко от этого солнышку, ни холодно.
Не хочет больше Чуприна возвращаться в лес, к Рену.
Не бажае.
Лучше к стенке.
И с этой курьершей не хочет идти — от таких осатанелых вся беда.
Против кого сражались? Против народа, вот против кого. Сколько было тех, кто поднимал руку на народ? Петлюра… Скоропадский… Савинков… Всех не перечесть. По-разному кончили, а судьба у всех предателей одна: ненависть и презрение.
10
Трезуб — символ украинских буржуазных националистов.