Искатель. 1969. Выпуск №6

Баллард Джеймс Грэм

— Ева говорила, о чем треплют на селе?

— Будто лейтенант — его фамилия Малеванный — натолкнулся со своими на бродячую группу националистов, перебиравшихся из одного укрытия в другое. Такое и раньше случалось. Особой тревоги этот случай не вызвал.

— Хорошо. А вот Максима жаль. Не знал хлопец, где со смертью поручкается.

— Я не мог ничего сделать.

— Верю. Никогда, хлопче, не думай, что ты умнее всех. Так случилось с Максимом. Если бы тебя послушал — не укрылся бы сосновой доской.

Рен сумрачно размышлял о последних событиях. В случае с Дубровником

он пришел к твердому выводу, что чекистам было невыгодно уничтожать курьера. Если бы они точно знали, с кем имеют дело, то наверняка постарались бы любой ценой взять Максима живым. Судя же по рассказу Романа, чекисты с самого начала и не думали об этом. Кто знал о курьере? Несколько человек: «Рен, Чуприна, Сорока, Офелия». Ну и конечно, сам Дубровник. Если Дубровник — «кольцо», то все остальные — цепочка к нему. Колечко оторвали, цепочка осталась целой, ее звенья — прочными. Напрашивался вывод: о предательстве речь не идет. Всем, в том числе и новенькой Офелии, можно доверять. Игра продолжается. Но как сообщить за кордон, что не уберегли курьера? И пусть бы в дороге… А то здесь, на месте, где можно было обеспечить реальную безопасность…

Проводник повернулся к Чуприне.

— У тебя что с рукой?

— Пустяк. Пуля прошила мякоть, — неестественно бодро ответил адъютант. А сам подумал: «Мог бы и раньше поинтересоваться».

— Тогда пару деньков отлежись и — в дорогу. Офелия ведь все равно придет к Хмаре? Надо встретиться с нею. И поручить ей сообщить за кордон о гибели курьера.

— Крупная птаха…

— Боюсь, подбросили в наше гнездо эту птаху не случайно. Не доверяют дорогие вожди, — позволил выплеснуться раздражению Рен. Это с ним бывало редко. Рен не обсуждал обычно приказы начальства и сам не терпел, чтобы судачили о его особе. — Сообщение Офелии должно быть таким, чтобы там поняли: не смерть за Дубровником гонялась, а он полез ей навстречу.

— Смогу ли я повлиять на курьершу?

— Постарайся. Ты хлопец молодой, приметный, а она ведь той же породы, что и остальные девки.

— А если она захочет с вами встретиться?

— Не торопись с ответом. Не отказывай, но и конкретного ничего не обещай.

— Понятно.

— На хуторе побудь три дня, а если надо, то и больше. Спешить некуда. Приласкай курьершу, чтоб доверилась. Приценись к ней: действительно важная особа?

…Примерно в то же время Учитель распекал Малеванного. При разговоре присутствовал сотрудник областного управления майор Лисовский.

Обычно сдержанный Учитель вышел из себя, когда лейтенант доложил ему о стычке с бандгруппой.

— Какое у вас было задание? — внешне спокойно спросил он. — Повторите, пожалуйста.

Спокойный тон не обманул Малеванного. По еле приметным признакам лейтенант уловил приближение грозы.

— Наблюдать, о всем подозрительном немедленно сообщать в райотдел!

— Вот, вот! Наблюдать! Вы вышли за рамки приказа, без согласования с руководством решились на необдуманный шаг…

— Товарищ майор, то же бандиты…

— Помолчите, лейтенант. Научитесь слушать старших. Вы знаете, что за бандитов уничтожили? Говорите, из окружения

Рена, раз был Чуприна? Тогда я вам скажу: вы, по всей видимости, со своими молодцами перестреляли группу курьера центрального провода. Понимаете? Этот курьер нам нужен был живым.

Малеванный виновато моргал длинными, пушистыми ресницами. Конечно, глупство — ликвидировать такого «гостя». Курьеры, как тыквы семечками, набиты полезными сведениями, к ним многие ниточки сходятся.

— Чтоб неповадно было впредь — пять суток домашнего ареста!

— Товарищ майор, в самый разгар событий меня на печку? — побледнел от волнения Малеванный. Взмолился: — Накажите как-нибудь по-другому.

Лисовский отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Как ребенок, честное слово. Стрельбой своей всполошил всю округу. А ведь курьера этого давно ждали и взять должны были в другом месте, очень незаметно взять, чтобы Рен заметался в поисках курьера, обнаружил себя.

Майор отпустил Малеванного: вместе с Лисовским предстояло обсудить неожиданно сложившуюся ситуацию.

В хате лесника

Третий день Ива жила у Хмары. Курьера все не было. Энергичная дивчина с утра вскидывала двустволку за плечи и отправлялась на охоту. Хмара предупреждал: «Смотри, в лесах разные люди. Меня знают, не трогают. А как с тобой обойдутся, не могу сказать. Встречаются из ваших, да и «ястребки» теперь чешут лес, как волосы гребешком, каждый след на заметку берут…» Хмаре не нравилось, что в его дом нагрянула эта бойкая дивчина. А ну как привела кого на хвосте? Эта чертова девка шляется по перелескам, зайцев лупит добре, вчера троих приволокла. Да хорошо бы таскала только зайцев, так нет, пришла вместе с «ястребками» — встретила где-то в лесу, хлопцы поморозились — вот и пригласила погреться. У лесника руки тряслись от страха, когда сел с их начальником Малеванным за стол чай пить. А дивчине хоть бы что: смеется, глазки строит.

Хмара сумрачно качнул головой. После того как «ястребки» попрощались и ушли, он попытался поговорить на повышенных тонах с Ивой. Но та сама на него прикрикнула — голосом бог не обидел:

— Не лезьте не в свое дело! Тоже мне нашелся конспиратор! Да меня полрайона видело, как я на охоту в лес отправлялась. И доложили, кому следует, что, мол, появилась в наших местах городская охотница, у Хмары поселилась… Они меня давно уже проверили, откуда приехала и действительно ли я Ива Менжерес, студентка. Раз не трогают, значит все в порядке.

Хмара вынужден был согласиться с доводами Ивы. Про себя подумал: нет злее врага, нежели баба; ее и сам черт не перехитрит.

Дом у лесника был просторный, на две половины, и он выделил Иве одну комнату. Чистенькую, с рушниками на иконах, обставленную по-городскому: круглый стол посредине, никелированная кровать с шариками, высокий диван, обтянутый бордовым дерматином, пузатый шкаф. На кровати горкой возвышались пуховые подушки, прикрытые кисейной накидкой. «Ой, — обрадовалась Ива, когда увидела эти подушки, — як у неньки ридной!» А на иконы почти не обратила внимания.