Искатель. 1974. Выпуск №1
Шрифт:
Блохин пригласил Порываева в кабинет на третьем этаже, который занимал вместе с Денисовым и еще одним инспектором — капитаном Кирой Колыхаловой — ККК, значившейся в краткосрочном отпуске по случаю Нового года.
— Да нет, — Порываев огляделся. Кабинет был необычный — со стрельчатым ромбовидным окном, ступеньками у входа и колонной, поддерживавшей арочный свод, — наш один, белостолбовский.
Длинноволосый Борис Порываев сидел на стуле перед столом Блохина, далеко вперед выставив тонкие, в огромных ботинках ноги. Вопрос застал его врасплох.
—
— Да нет, он в Москве живет.
Блохин спрашивал наугад.
— Будем считать: товарищ, — он оживился. — Что его на вокзал-то принесло? В такой день?!
— Я же говорю: просто так зашел.
— Ну уж просто так! Как его фамилия?
— Я и имени не знаю. Поздороваешься только: «Как дела?» — «Ничего». Ну и все, — Порываев разговаривал нехотя, но Блохина это не смущало, у него была своя линия поведения во время таких бесед.
— Бывает. У меня тоже, бывало, друзей-знакомых! Полгорода здоровается. Где ни появишься, в любое время суток. Этот-то к тебе в какое время заявился?
— После мариупольского.
— Примерно в двадцать один час. Выпивали? По глазам вижу! А закуска? — Блохин тихо засмеялся, снял с головы-шляпу, подумал и снова надел. — Или под водичку?
Порываев колебался.
— Старый год провожали? А?
Независимо от ответа Блохин теперь знал правду — выпивали. Во время кражи дежурный по камере хранения был выпивши. К нему приходил человек, которого он либо не знает, либо хочет скрыть.
— Ну ладно. Можешь этого парня не называть, если не хочешь. Я не настаиваю. Вот мне что скажи: когда ты открываешь ячейку и видишь, что в ней нет вещей, как ты обязан поступить?
— Пустую ячейку я оставляю открытой — пусть пассажиры пользуются.
— Правильно. Следующий вопрос: когда ты по указанию инспектора Денисова ночью вскрывал ячейки, ты какую-нибудь из них оставил открытой?
— Я… — Порываев с секунду смотрел Блохину в глаза, потом не выдержал и отвел взгляд.
— Да или нет?
— Нет.
— Значит, во всех ячейках лежали вещи?!
Порываев еще не догадывался, куда клонит Блохин, но чувствовал подвох.
— Повторяю: поскольку ты ни одной ячейки не оставил открытой, значит, среди них не было ни одной пустой. Так?
— Ну, не было.
— Значит, в пятьсот второй ячейке — слушай внимательно! — еще лежали вещи? Их украли уже после этого?. Так?
— Погодите… Про них я ничего не знаю! — сказал Порываев. — Я же ячейки только приоткрывалдля пассажиров; чтобы они свои вещи искали, а сам в них не заглядывал.
— Так и не заглядывал?
— Зачем мне?! — Порываев переступил по полу тяжелыми нелепыми ботинками. — Да еще при милиции!
Контакт с допрашиваемым на некоторое время был утерян, и Денисов, случайно войдя, увидел безрадостную картину: Порываев сидел, демонстративно рассматривая задники своих огромных бахил, а Блохин ходил по кабинету.
— Вы расскажите, Порываев, почему дома не ночуете?!
Денисову хотелось вмешаться в разговор, но в сложившейся обстановке было трудно уже что-либо изменить. Он знал этих ребят — валеевских, белостолбовских, с их правилами хорошего тона, предписывавшими внешнее спокойствие, даже развязность во всех случаях жизни, особенно во взаимоотношениях с милицией и любимыми девушками.
МОСКВА, НАЧАЛЬНИКУ МОСКОВСКОГО УПРАВЛЕНИЯ ТРАНСПОРТНОЙ МИЛИЦИИ
НА ВАШ № 01/1 ОТ 1 ЯНВАРЯ
В ПЕРИОД С 26 ПО 30 ДЕКАБРЯ НА БАКИНСКОМ ВОКЗАЛЕ ЗАРЕГИСТРИРОВАН РЯД КРАЖ ИЗ АВТОМАТИЧЕСКИХ КАМЕР ХРАНЕНИЯ. НАПРАВЛЯЮ СЛОВЕСНЫЕ ОПИСАНИЯ ЛИЦ, ВЫЗВАВШИХ ПОДОЗРЕНИЯ АДМИНИСТРАЦИИ КАМЕРЫ ХРАНЕНИЯ И ДЕЖУРНЫХ СОТРУДНИКОВ МИЛИЦИИ.
НАЧАЛЬНИК ЛИНЕЙНОГО ОТДЕЛА МИЛИЦИИ СТ. БАКУ.
Далее шли описания, всего одиннадцать портретов.
НАЧАЛЬНИКАМ ОТДЕЛОВ МИЛИЦИИ НА МОСКОВСКОЙ Ж. Д.
СРОЧНО ПРЕДЪЯВИТЕ ОПИСАНИЯ ЛИЦ, ЗАПОДОЗРЕННЫХ В СОВЕРШЕНИИ КРАЖ ИЗ АВТОМАТИЧЕСКИХ КАМЕР ХРАНЕНИЯ НА СТ. БАКУ, РАБОТНИКАМ МИЛИЦИИ И ОБЩЕСТВЕННОСТИ ТРАНСПОРТА.
ЗАМ. НАЧАЛЬНИКА МОСКОВСКОГО УТМ ХОЛОДИЛИН.
— Ну, теперь краж не будет, честное слово! — обрадованно встретил Денисова механик камеры хранения. — Кончились кражи — при вас не посмеют! Отрезано, товарищ начальник! — казалось, он издевается над инспектором. — Это вы хорошо придумали! — Механик показал на баул, который Денисов нес в руке. — Полная конспирация!
В лабиринтах камеры хранения было много людей, щелкали шифраторы, хлопали дверцы. Уборщицы едва успевали отбрасывать в сторону оберточную бумагу, стружки, отходы бумажной, картонной и деревянной тары.
— «Две зимы, три лета», Федор Абрамов! Биография разведчика Георгия Суханова-Ставрова! — Ловкий киоскер у входа залавливал покупателей, модулируя глухим, приятно поставленным баритоном. — Предупреждаю, товарищи, всем не хватит! Очень интересная книга!
Вокруг него быстро образовалась очередь.
Открывая ячейки, занятые заранее, большинство пассажиров, заметил Денисов, шифр внутри не меняли — как только электронное устройство срабатывало и щелкал замок, они быстро изменяли цифры на наружном шифраторе. Уложив вещи, просто опускали монету и гулко хлопали дверцами. Шифр внутри оставался тем же.
Денисов прошел по всем отсекам: хотелось оценить обстановку в целом. Для совершения преступления ее трудно было назвать благоприятной. Наступал очередной прилив пассажиров.
Он продолжался обычно два часа, пока были закрыты на обеденный перерыв магазины. Свободные ячейки в это время отсутствовали. Пассажиры, вернувшись из магазинов, сортировали, перекладывали покупки. У входа толпилось не меньше двух-трех десятков ожидающих. О том, чтобы в таких условиях подбирать шифр, переходить от одной ячейки к другой, не могло быть и речи.