Искатель. 1974. Выпуск №6
Шрифт:
Следователь присел на корточки у стены.
— Вот, — показал он, — вроде бы свежий отпечаток каблука. Стесан немного сзади и справа… Здесь он, наварное, стоял, и каблук отпечатался, а подошва не отпечаталась, тут посуше…
— И что из этого следует? — спросил Васо. — Теперь ты, как Шерлок Холмс, расскажешь нам, какого цвета у него волосы и как его зовут?
— Нет, не расскажу, к сожалению, — вздохнул следователь. И опять обратился к Андрею Аверьяновичу: — А на «пятачке» возле конторы совхоза
— Нет, не похож, У Чихладзе лицо топориком, подбородок острый, у этого — широкий, тяжелый.
Вернулись в дом.
— Вы расстроены? — спросил Николоз у Андрея Аверьяновича.
— Больше удивлен. Адвокату не так уж часто предлагают отступного и угрожают.
— А я огорчен случившимся. Вы мой гость, и я несу ответственность.
— Но это случилось не в вашем доме, так что вы ни при чем.
— Не бойтесь, — подошел Васо, — мы вас в обиду не дадим и сумеем оградить от неприятностей… Но каков мерзавец, а?
— Местный колорит? — Андрей Аверьянович посмотрел на следователя Чиквани.
— Да, в горах чего не бывает. Я не скажу, что услышанная вами угроза вовсе пустая, но и не думаю, что эти люди решатся на какие-то решительные акции.
— Вы сказали — эти люди? — спросил Андрей Аверьянович. — Но я видел только одного.
— Видели вы одного, но он сказал: «От нас ничего не скроешь»?
— Да, он сказал именно так.
— Вот видите.
— Вижу. Прежде всего вижу, что рано считать следствие по делу об убийстве Давида Шахриани законченным.
Утром следователь предложил:
— Заедем в Лагурку, там работает сейчас Гурам, посмотрим, поговорим.
— Отличная мысль, — согласился Васо. Повернулся к Андрею Аверьяновичу и сказал: — Вам очень интересно будет познакомиться с Гурамом, это человек недюжинный. Местные мужчины — все хорошие строители, но Гурам среди строителей первый. Талант, золотые руки.
— И не очень дальний родственник убитого, — добавил следователь. — Придется поискать и с этой стороны.
Через полтора часа «газик» остановился возле деревянного моста через реку.
— Дальше пешком, — сказал Васо. — Во-он куда нам идти.
Андрей Аверьянович посмотрел в ту сторону, куда показывал Васо, и увидел на скале над рекой маленькую, прилепившуюся у обрыва, как ласточкино гнездо, церквушку. От виденных ранее она отличалась тем, что имела звонницу — башенку с острой крышей.
Вытянувшись гуськом, зашагали мужчины по тропке, через молоденький хвойный лесок, чистый, прогретый солнцем. Идти было легко, несмотря на то, что поднимались вверх довольно круто.
Преодолев последний подъем, вышли к каменной стене, ограждавшей церковь с доступной стороны. Прошли под сводами ворот и по узкой каменной лесенке поднялись во двор.
— Здесь летом справляют народный праздник, — сказал Васо, — начало покоса на альпийских лугах. Сходится народ из окрестных селений, варят мясо и араку, гуляют несколько дней. Видите эти валуны? Они заменяют гири. Колокол тоже используют для этой цели. Задача — поднять и пронести, кто дальше.
Андрей Аверьянович подошел к колоколу.
— И много находится силачей, которые поднимают его?
— Находятся, — сказал Васо. — Горы наши не оскудели богатырями.
Фидо молча подошел, положил свои крупные, поросшие темным волосом руки на отполированные ушки, присел, коротко крякнул и поднял колокол. И понес. Сделал десяток шагов и опустил ношу на землю.
Из дверей церкви вышел среднего роста, в синей капроновой рубашке навыпуск светловолосый человек.
— А вот и Гурам, — Васо шагнул ему навстречу. — Андрей Аверьянович, знакомьтесь: Гурам-строитель.
Гурам протянул руку и улыбнулся. И в этой мягкой улыбке, и в светлых глазах была странная для немолодого человека детская незащищенность. Что-то в нем сразу подкупало, нравилось, и Андрей Аверьянович с удовольствием пожал протянутую руку. С Фидо Гурам расцеловался и обласкал его долгим взглядом.
— У них старая дружба, — пояснил Васо и обратился к Гураму:
— Нам повезло, церковь открыта?
— Да, хранитель ключей здесь, прибирает внутри.
Андрей Аверьянович уже знал, что церкви здесь держат на запоре, что, по легендам, в них еще хранятся большие ценности — склады с бриллиантами, золотая утварь. Васо и Фидо говорили, что легенды сильно преувеличивают — золота и бриллиантов давно уже нет, но старинные, двенадцатого-тринадцатого веков, иконы и роспись кое-где еще сохранились, их стоимость измерить трудно, кстати, хранители, в большинстве старики, ценности росписей, например, не понимают и держат церкви под замком по традиции — так делали отцы, деды, так поступают и они.
Гурам повел гостей в церковь. Она удивляла прежде всего своим размером: в ней едва могли разместиться двадцать человек. За алтарной преградой маленькое возвышение, там какие-то ящики, деревянные иконы. Тесно, нечисто, неряшливо.
Но вот глаза привыкли к царившему здесь полумраку, и Андрей Аверьянович разглядел над алтарем, на стенах и на потолке фрески. Сюжеты были традиционны: жития и лики святых на стенах и потолке, но сами эти лики и накал страстей выламывались из византийской иконописной традиции.