Искатель. 1977. Выпуск №2

Сименон Жорж

— Послушайте, Фелиси…

— Не желаю больше вас слушать… Сейчас открою окно, по зову на помощь…

— Почему вы мне не сказали, что в понедельник утром, вернувшись из лавки, вы видели, как Жак Петийон как раз выходил из сада?.. Ведь вы же его видели… он же прошел за изгородью… Это для него старик Лапи достал из стенного шкафа графин и две рюмки… Он думал, что племянник приехал к нему помириться, может быть, просить у него прощения, кто знает?

Вся похолодев, неподвижная, она слушает его не возражая.

— И вы подумали,

что это Жак убил своего дядю. В спальне старика вы нашли револьвер и хранили его у себя на груди три дня, пока не избавились от него, сунув эту машинку в карман какому-то пассажиру в метро… Вы считали себя героиней… Вы хотели любой ценой спасти человека, которого вы любили, а он-то и понятия не имел об этом, бедняга! Так что благодаря вам и вашим выдумкам его чуть не посадили за преступление, которого он не совершал…

— Откуда вам это известно?

— Потому что настоящий-то убийца здесь, внизу…

— Кто он?

— Вы его не знаете…

— Вы опять пытаетесь что-то у меня выведать… Но я больше не буду отвечать, слышите, я больше ничего не скажу… Прежде всего выйдите отсюда и дайте мне одеться… Нет… Останьтесь… Почему Жак пришел именно в понедельник утром?

— Потому что его заставил Музыкант.

— Какой музыкант?

— Один его приятель… В Париже, знаете, можно познакомиться с разными людьми, и с хорошими и с плохими…

— Значит, Жак невиновен?

— Если невиновен, то вы меня уже не ненавидите. Если виновен, значит, наоборот… Ай да Фелиси! Ну так слушайте: Жак виновен в том, что однажды вечером, немного больше года назад, когда он еще жил в этом доме, под крышей у своего дяди, так вот, повторяю, он виновен в том, что приютил на одну или несколько ночей одного типа, с которым познакомился на Монмартре… Это Альбер Бабо по прозвищу Музыкант, или Маленький Человек…

— Почему Маленький Человек?

— Мне трудно вам это объяснить… Его разыскивала полиция после налета на «Горный козел», и Музыкант вспомнил о своем друге Петийоне, жившем тогда за городом у своего старого дяди… Хорошее убежище для молодчика, которого разыскивает полиция…

— Вспоминаю… — вдруг сказала она.

— Что?

— Единственный раз, когда Жак… единственный раз, когда он был груб со мной… Я вошла в комнату не постучавшись… И я успела услышать шум, как будто что-то прятали…

— Это был кто-то, кого прятали или кто прятался… И этот кто-то, прежде чем сбежать, решил, что надежнее всего будет спрятать свои деньги здесь же, в этой комнате, приподняв доску платяного шкафа… Его забрали… Он отсидел год в тюрьме… Что вы на меня так смотрите?

— Ничего… Продолжайте…

Она покраснела. Она отводит глаза, которые с невольным восхищением смотрели на комиссара.

— Ясно, что, когда он вышел из тюрьмы без гроша в кармане, ему понадобился его клад. Сначала он хотел поухаживать за вами — ведь это было бы удобным способом проникнуть к вам в дом…

— За мной! Вы воображаете, что я…

—

Вы дали ему пощечину… Тогда он разыскал Петийона, наговорил ему, что оставил здесь какую-то важную для него вещь, что Петийон должен помочь ему достать ее… Пока Жак беседовал со стариком Лапи в саду…

— Понимаю.

— Наконец-то.

— Спасибо!

— Не за что… Должно быть, Деревянная Нога услышал шум… У него, наверное, тонкий слух…

— Даже слишком!

— Он поднялся к себе в спальню, и Музыкант, захваченный в тот момент, когда он собирался встать на стул, потерял само обладание и всадил в него пулю… Испуганный выстрелом, Петийон убежал, пока убийца удирал в другую сторону… Вы заметили Жака, вашего Жака, имя которого вы пишете одними заглавными буквами, но вы не видели Музыканта, удиравшего по другой дороге… Вот и все… Жак, конечно, ничего не сказал… Когда почувствовал, что его подозревают, он растерялся как мальчишка — он, впрочем, — и есть мальчишка…

— Неправда!

— Вы не согласны с тем, что он мальчишка? Тем хуже! Тогда он просто дурак. Вместо того чтобы прийти ко мне и все мне рассказать, он вбил себе в голову, что должен разыскать Музыканта и потребовать от него отчета. Он искал его по всем подозрительным местам, где, как он знал, его можно было встретить, и с отчаяния даже поехал в Руан, чтобы расспросить его любовницу…

— Откуда он знал эту женщину? — быстро спрашивает Фелиси, уязвленная ревностью.

— Об этом я понятия не имею, детка… В Париже, знаете ли… Словом, он нервничает… Он дошел до предела… Вечером он уже больше не может ждать и готов расколоться, но в это время убийца, которого предупредили, пускает в него пулю, чтобы научить его молчать…

— Не говорите так…

— В ту же ночь Музыкант возвращается сюда в надежде достать наконец свои деньги… Вы не можете себе представить, как трудно ускользнуть от полиции, когда у тебя нет ни гроша в кармане… Он ничего не находит над платяным шкафом… Зато оставляет вам небольшой сувенир… Раз денег здесь нет, то возможно, что Петийон обнаружил их, и вот почему Адели поручается обыскать его комнату на улице Лепик… Там тоже ничего не находят… В эту ночь на Монмартре облава… Этого человека травят, как дикого кабана… Адель арестовывают… Музыкант, бог его знает как, прорывается через оцепление полиции и едет на машине в Пуасси. За неимением денег он платит шоферу такси ударом дубинки по затылку…

Фелиси вздрагивает. Она смотрит Мегрэ в лицо, как будто видит, как на нем, словно на экране, пробегают захватывающие дух кадры приключенческого фильма.

— Он пришел?

— Пришел… Потихоньку, без шума… Пересек сад, не сломав ни веточки, прошел мимо открытого окна кухни и…

Она уже смотрит на Мегрэ как на героя. Она восхищается.

— Вы с ним боролись?

— Нет… В тот момент, когда он меньше всего ожидал этого, он почувствовал неприятное прикосновение дула револьвера к своему виску…