Искатель. 1978. Выпуск №5
Шрифт:
Она, конечно, была по-прежнему весела, но веселость се выглядела наигранной, и между ними появилась какая-то натянутость.
— Мне хотелось бы осмотреть вашу комнату, мадемуазель Клеман.
— Ваши инспектора осматривали ее в первый же день.
— В тот день, когда они не обнаружили в доме Паулюса?
— Да.
— Вам не трудно будет показать мне ее снова?
Она пожала плечами, встала и высыпала из передника картофельные очистки.
— Комната еще не убрана. Впрочем, после того,
Раздался ее горловой смех.
— Пойдемте!..
Она толкнула дверь и вошла первая. Спальня была темная, окно выходило в узкий двор соседнего дома. В то время, как солнце озаряло фасад и придавало жизнь всему, чего, касались его лучи, здесь создавалось впечатление неподвижности и пустоты.
Однако спальня была кокетливая. Кровать не застелена. На туалетном столике красивый несессер; в зубьях гребенки еще оставались светлые волосы. За занавеской из кретона в цветочках стоял умывальник; в спальне сильно пахло душистым мылом.
— Ну что, посмотрели?
Мегрэ обратил внимание на то, что в комнате нет стенного шкафа. Несмотря на нескромность, он приподнял занавеску, тогда как мадемуазель Клеман вздыхала за его спиной:
— Теперь вы видите, как выглядит комната старой девы…
На ночном столике стояла чашка с кофейной гущей, а на блюдце виднелись крошки кренделька.
— Вы сами приносите себе в постель первый завтрак?
Теперь в глазах Мегрэ появилось веселое выражение, и он смотрел ей в лицо, лицо большого младенца, на котором сейчас уже можно было прочесть растерянность.
— Вы так милы, мадемуазель Клеман. Мне очень неприятно было бы доставить вам огорчение, но я вынужден буду заглянуть под вашу кровать.
Он не успел наклониться. Из-под кровати показалось смертельно бледное лицо, на котором блестели обезумевшие от страха глаза.
— Поднимайтесь, Паулюс! Не бойтесь! Я ничего плохого вам не сделаю.
Молодой человек дрожал, как в лихорадке. Он открыл рот и пробормотал сдавленным голосом:
— Она об этом не знала.
— Чего она не знала?
— Что я прятался под ее кроватью.
Мегрэ засмеялся.
— И вы брились в ее отсутствие? — спросил комиссар, заметив, что лицо юноши было чисто выбрито.
— Клянусь вам…
— Послушайте, мсье Мегрэ, — начала мадемуазель Клеман.
И тут она тоже рассмеялась. Вернее, заставила себя засмеяться. Быть может, в глубине души она не воспринимала все это происшествие как слишком трагическое.
— Я вас обманула, это правда. Но все произошло совсем не так, как вы думаете. Это не он стрелял
— В ту минуту вы были с ним?
— Да.
— В постели?
— Я так и думала, что вы сейчас это скажете. Люди почему-то во всем обязательно хотят видеть плохое. Если ему и довелось лежать на моей кровати, то, клянусь вам, только в мое отсутствие.
— Это правда… — вмешался Паулюс.
— Это не я привела его сюда. Я очень испугалась однажды вечером, когда услышала шорох у себя под кроватью.
На этот раз Мегрэ обратился к Паулюсу на «ты», что в какой-то мере означало, что он берет его под защиту.
— Когда в дом пришли инспектора, ты был наверху?
— Да. Я этого ожидал. Не знал, куда кинуться. Я увидел их из окна. Ведь выход из дома только один, и мне пришлось удрать на чердак.
— А они не обыскали чердак?
— Как же, обыскали, но у меня хватило времени пробраться на крышу. Я спрятался за трубой и просидел там полдня.
— У тебя кружится голова от высоты?
— Да. Когда я решил, что опасность миновала, я пролез в дом через слуховое окно и потихоньку спустился вниз.
— Тебе не пришло в голову, что ты можешь уйти отсюда?
— Конечно, пришло. Но я боялся, что на улице дежурят полицейские.
Он был недурен собой, правда, слишком худощавый и нервный. Говорил сбивчиво. Иногда выговаривал слова так отрывисто, словно у него дрожали челюсти.
Однако он испугался не так сильно, как этого можно было ожидать, и словно даже начал защищаться. Быть может, он в конечном счете почувствовал сейчас облегчение.
— И ты спрятался в спальне мадемуазель Клеман?
— Я не предполагал, что застряну здесь так надолго.
Было очень забавно наблюдать их рядом. Он — сухопарый, как юный фавн. Она — толстая и благодушная, как тетушка из провинции.
Особенно любопытно было бы присутствовать при сцене, которая разыгралась в спальне в ту ночь. Действительно ли так испугалась мадемуазель Клеман, как она утверждает сейчас?
Он, наверное, плакал, а она его, конечно, утешала. И принесла поесть и попить. Почти наверняка налила ему рюмочку ликера.
И с тех пор уже пять дней они жили в одной комнате с единственной постелью, на которой спали поочередно. В это Мегрэ как раз верил.
С утра до вечера перед глазами юного Паулюса не было ничего, кроме пружин матраца; при малейшем шуме он вздрагивал. Он слышал, как ходили взад и вперед инспектора, Мегрэ, слышал вопросы и ответы.
За домом велось постоянное наблюдение, и поэтому мадемуазель Клеман приходилось вставать ночью, чтобы принести ему поесть.
Мегрэ улыбнулся, вспомнив огромный сандвич, который он заставил ее уплести в половине третьего ночи, когда ей совсем не хотелось есть.