Искатель. 1979. Выпуск №2
Шрифт:
Фазольд успевал, но, казалось, с большим трудом. Он сидел точно кролик под гипнотизирующим взглядом удава.
— Обнаружив пропажу оригинала, — продолжала Ковалова, — его владельцы не обрадовались. Они добились возвращения документа. К сожалению, Плиссир оказался не на высоте и приказал долго жить. Точка!
Художник вспылил.
— К чему вы клоните?
Ковалова громко расхохоталась.
— Вы просто шутник. Ведь была же копия. Плиссир намеревался заработать еще больше, но не знал меры. Копию кто-то для него сохранил, кто-то
Фазольд склонил свою большую голову, будто она вдруг стала неимоверно тяжелой.
— Целите в меня? — глухо спросил он.
— В кого же иного дорогой мастер? Вы прекрасно знаете, сколько стоит эта копия. Она будет венцом всей вашей деятельности на фоне многих грязных делишек, которые вы провертывали для Фридемана и которые приносили вам не очень-то большой доход.
— Если я скажу, что никакой копии у меня нет?
— Я знаю лучше. Не станете же вы утверждать, что отдали ее нотариусу или заперли в банковском сейфе? У меня есть своя информация. Копия здесь, и вы должны отдать ее мне. Естественно, безвозмездно.
— Если вы все же ошибаетесь?
Ковалова презрительно усмехнулась.
— Я нет, но вы — да.
— Как вас понимать? — Фазольд вновь наполнил рюмки.
Теперь они стояли в коньячных лужицах.
— Вы забываете о судьбе вашего бедного друга Плиссира.
Художник впервые отважился улыбнуться.
— Но таким путем вам копию не получить.
Ковалова посмотрела на вьющийся дымок своей сигареты.
— Согласна, но она тогда никому не причинит и вреда. Единственный, кто знает, где она спрятана, перестанет существовать.
Фазольд какое-то мгновение смотрел на нее настороженно, затем вновь улыбнулся.
— Но ее могут найти и после моей смерти.
— Почему вы так кокетничаете со своей смертью? — раздраженно спросила Ковалова. — Имеется много видов смерти, которые не очень-то приятны. Не исключено, что перед своим концом вы добровольно поведаете все, что от вас ждут.
— Я мог бы вас опередить.
— Тогда ваш тихий маленький домик пал бы жертвой пожара. Дело могло быть разрешено и так.
— А если копия не сгорит?
Ковалова бросила окурок на пол и раздавила его ногой.
— Вы смотрите на дело слишком односторонне, — холодно произнесла она. — Возможно, сегодня или завтра вас посетит фрейлейн Эвелин Дзура.
— Я вас не понимаю.
— Фрейлейн Дзура дружит со служащим криминальной полиции, которого вы тоже знаете, с неким господином Маффи. Он был у нее в ту ночь, когда умерли Фридеман и его жена. Фрейлейн живет в домике рядом с виллой. Некоторые наблюдения заставили ее задуматься…
— Откуда вам о них известно? — спросил Фазольд.
— Фрейлейн Дзура сама рассказала мне.
— Почему об этом не знает полиция?
— Фрейлейн
— Что ей нужно? — отрешенным голосом спросил Фазольд.
— Если вы не знаете, то кто же тогда знает, — сказала Ковалова, пожимая плечами. — Возможно, она хочет разузнать о господине Ортвайне. Его-то вы уж, конечно, знаете?
— Вы просто ведьма! — крикнул художник.
— Вы переоцениваете меня, уважаемый мастер, — скромно, но не без гордости сказала Ковалова. — Я всего лишь обладаю некоторыми сведениями. Мне ничего не надо, кроме копии известного документа.
— Анонимные письма. Вы сами их рассылали, — прохрипел Фазольд. — Блокнот Фридемана у вас!
Ковалова встала.
— Возьмите себя в руки, — строго произнесла она. — Конец вашего друга Плиссира вас не пугает, а когда вам рассказывают о малоизвестных фактах, вы начинаете нервничать. Давайте-ка сюда копию. И кончим по-хорошему.
Фазольд, пошатываясь, поднялся. Она точно знала, что он думает.
— Бесцельно гробить меня, — сказала она. — Вы завязли сами.
Художник повернулся и шагнул в темную комнату. Ковалова ожидала его возвращения с некоторой тревогой. Конечно, он имел еще возможность убежать, но для этого он был слишком труслив. Его угроза покончить с собой была блефом: своей жизнью он дорожил.
Три минуты спустя он вернулся с конвертом в руке. Она открыла его и заглянула внутрь. В конверте лежала фотокопия документа на пяти листах и пленка.
— Других копий у вас нет?
— Зачем они мне? — с горечью сказал он.
Она сунула конверт в сумочку и собралась уходить, но он загородил ей путь.
— Блокнот! Отдайте блокнот!
— На вашем месте я больше бы заботилась об афише, — сказала она, легко отстранила его и исчезла.
Когда Ковалова возле своего дома выходила из машины, на противоположной стороне улицы остановился полицейский «джип». Она первой заметила обер-комиссара и остановилась.
— Разумеется, вы ко мне? — спросила она полуутвердительно.
— Разумеется.
Еще полчаса назад он не предполагал, что ему еще раз придется посетить Ковалову. Решив идти к ней, он надеялся добиться сдвига в деле Фридемана, прежде чем Видингер сможет затормозить или даже сорвать следствие.
Положение казалось безнадежным. Нидл возвратился и ничего существенного не узнал. Торговец продовольственными товарами смог лишь назвать ему покупку Деттмара. В это время Маффи принял по телефону сообщение доктора Дамбека, который сожалел, что расследование затягивается. Хотя они и не обнаружили на оружии отпечатков пальцев, но зато натолкнулись на нечто другое. Речь идет о микроскопических пятнах в рисках на рукоятке ножа, химический состав которых, по-видимому, поможет кое-что прояснить.