Искатель. 1979. Выпуск №2

Азаров Алексей Сергеевич

Я оттеснил ее к кровати и набросил на шею шарф… Она даже не поняла, что происходит. Только под конец закричала…

Голова ее поникла. Все произошло с какой-то роковой неизбежностью. Мысли мои вертелись вокруг одного, вокруг рабочего кабинета. В сейфе я нашел мои документы, вынул их, запер сейф и покинул дом…

— Стойте, — сказал Шельбаум, — кое-что неясно. Сколько пятидесятидолларовых купюр вы прихватили с собой. Почему не взяли другие деньги?

Ортвайн вскинул голову.

— Двенадцать, — ответил

он. — Все, что там было. Я никогда не слыхал, чтобы у него были доллары. Поэтому и решился их забрать. Если бы забрал и другие деньги, то позднее это бросилось бы в глаза. Ведь все дело должно было выглядеть так: Фридеман задушил жену, а затем и сам повесился…

— Вы не знали, что банкноты были фальшивыми, что они были изготовлены в концлагере настоящим Фридеманом и настоящим Фазольдом?

Ортвайн оторопело покачал головой.

— Я их считал настоящими, — пробормотал он.

— Одну купюру вы разменяли на ипподроме во Фриденау, — сказал Шельбаум. — Где другие?

— В темной каморке, под подоконником.

Пока Нидл искал купюры, обер-комиссар думал о том, что Ортвайн, мелкий мошенник, не соврал, даже совершив крупное преступление. Инспектор возвратился и принес фальшивые банкноты. Шельбаум пересчитал и сунул их себе в карман.

— Вами было допущено множество и других ошибок, господин Ортвайн, — сказал он. — Слишком много…

— Я знаю, — мрачно произнес Ортвайн. — Не должно было случиться и этой истории с ключом…

— С ключом?

— Вы мне сами его показывали. Когда я клал связку ключей обратно в карман покойнику, я вместе с ней прихватил из своего кармана и ключ от моего почтового ящика…

— Что? — вскричал Шельбаум. — Ваш ключ?

— На кольце его выгравированы две буквы — «ВФ» — Вернер Фазольд. Вы же подумали, что это Вальтер Фридеман.

Шельбаум шумно вздохнул. Над злополучным ключом он достаточно поломал голову. Но ничего так и не пришло на ум. Ортвайн действительно допустил грубую ошибку, которая осталась без последствий.

— Почему вы убили Деттмара?

— Деттмар видел меня после того, как Цондрак выгнал его из дома, — сказал Ортвайн. — Он меня не узнал, но я боялся, что он может догадаться. Вечером в понедельник он ворвался ко мне из-за этих блокнотов. Это было незадолго до того, как ко мне приходил Маффи. Он угрожал, что выдаст меня, если полиция вновь его задержит. Он намекнул, что хочет посетить еще и Карин Фридеман. Я следил за ним вплоть до виллы. Когда он вышел, я сопровождал его до берега. Там я его и зарезал, забрал деньги, чтобы симулировать убийство с целью ограбления…

— Ножом для резания бумаги, к рукоятке которого прилипла типографская краска, — сказал обер-комиссар и повернулся к Маффи. — Пройдите с ним в спальню и ждите меня там.

— То, что на этот раз его не интересовали наличные Деттмара, я верю — сказал Шельбаум, когда Ортвайн

вышел. — Стройподрядчик едва ли много имел при себе денег.

— Но вот как Ковалова добралась до блокнотов? — вслух размышлял Нидл.

— Об этом можно только догадываться, — ответил Шельбаум. — Едва ли она будет столь любезной, чтобы нам написать об этом. Во всяком случае, в ту ночь она не так быстро уехала домой, как утверждала. Скорее всего задержалась вблизи виллы и наблюдала…

— С какой целью?

Шельбаум пожал плечами.

— Возможно, имела поручение от ЦРУ следить за Цондраком, возможно, делала это по заданию нашей секретной службы. В конце концов, ей за это платили. Очевидно, она видела, как был изгнан Деттмар и как добивался доступа в виллу Ортвайн. Возможно, она следовала за ним вплоть до Старого Дуная, возможно, ждала, пока не появился Цондрак и не побежал по мостку. Так что она могла видеть, как Цондрак попал в петлю, а Фазольд забрал ключи. Потом она следовала по пятам за Фазольдом. Если Эвелин Дзура слышала предсмертный крик Доры, то его определенно слышала и она. Она выждала, пока Ортвайн выйдет из дома и дойдет до причальных мостков.

Когда он сунул ключи в карман Цондраку и отплыл на лодке, она сама забрала их у покойника и вышла на улицу. По-видимому, она оттуда и видела Маффи в саду, что дало ей возможность сконструировать против него это нелепое подозрение…

— Но для чего?

— Если бы Эвелин скрылась по ее совету, на что она рассчитывала, то нам был бы указан ложный след. Отреагируй она иначе, Маффи, возможно, действительно попал бы под подозрение.

— Но тогда мы бы столкнулись с ней самой!

— Она могла все отрицать. Так или иначе, но ей хотелось вы играть время и довести Ортвайна до такого состояния, чтобы он сам отдал ей копию документа. Наверняка у нее здорово чесались руки забрать также и деньги, но она их не тронула…

— Почему?

— Возможно, я здесь фантазирую, — сказал Шельбаум. — Но думаю, что причины были те же, что и у Ортвайна. Она хотела поддержать версию о самоубийстве. А получилось бы как раз обратное, если бы обнаружили пропажу денег из сейфа.

На вечеринке играли в карты. Цондрак разменял Деттмару немалую сумму денег, следовательно, каждый знал, что деньги в доме имеются. Позволь она себе большее, она бы не только попала под подозрение по делу об убийстве, но лишилась бы поддержки нашей секретной службы и ЦРУ. Могло случиться и худшее, ведь агенты обязаны играть по правилам игры своих хозяев, а не выдумывать собственные. Она не могла рисковать и взяла только то, что не могло быть замечено: блокноты, письма и еще кое-что. Она использовала эти вещи, посеяв неразбериху и шантажируя Ортвайна. Но, возможно, она имела и совершенно другие намерения, о которых мы не имеем ни малейшего представления.