Искатель. 1979. Выпуск №6

Корнблат Сирил Майкл

Я долгое время наблюдал за поваром — он у нас какой-то

странный человек, а сегодня он вообще старается не вылезать

наверх, и лицо у него в синяках. Они о чем-то беседовали с ка

питаном, правда, я не в курсе дела, но матрос Баукин утверж

дает, что повар ночью был с Суховым на палубе и они кричали

друг на друга. Вообще-то Сухов и раньше недолюбливал повара,

мы считали, что он придирается к нему, но сейчас

я понял, что

здесь более глубокий конфликт. К тому же плот был разнайтован,

рядом лежал запас ракет, я уже докладывал капитану. Думаю,

стоит прижать Ефимчука, потому что просто так Сухов не мог

исчезнуть. Вот и все, пожалуй. Могу изложить это письменным

рапортом.

Старший помощник замолчал, лицо его налилось краской, покраснела даже шея, и это особенно подчеркивал воротничок ослепительно белой рубашки.

«Кто он? — подумал Шестинский. — Начинающий карьерист, метящий на место Малова, или просто мальчик с больным воображением? Малов не стал бы от меня ничего скрывать. Я же спрашивал его. А впрочем... что-то неуверенное было в его словах».

— Давайте срочно в рубку! — сказал Шестинский.

Он рванулся из каюты, перепрыгнул через комингс и взбирался по трапу так, что старший помощник, стремящийся всегда соблюдать спокойствие, едва поспевал за ним. В рубке вахтенный,

26

третий помощник, тоже совсем молодой парень, что-то напряженно выслушивал по телефону. «Набрали сосунков, — подумал Шестинский, — вот они и играют здесь в казаки-разбойники».

— Где капитан? — спросил Шестинский у вахтенного.

Третий помощник даже не обернулся на вопрос.

Срочно вызовите мне капитана! — приказал Шестинский

старпому.

Капитан в машине, — буркнул вахтенный и уже в телефон

крикнул: — Да знаю я, лаз туда идет из румпельного, знаю.

Воду дам. Ясно, Петр Петрович.

Шестинский выбежал из рубки, спустился по вертикальному трапу, пробежал по коридору — дверь в машинное отделение была открыта. Внизу на площадке он увидел Малова, старшего механика Кузьмича, боцмана и еще нескольких человек — все они были чем-то взволнованы. Шестинский обратил внимание, что главные двигатели не рождали обычного грохота, застыл без движения коленчатый вал, замерли поршни, только слева у переборки тарахтел аварийный движок. «Не хватало еще остаться без главных, потерять ход, сейчас, когда так дорого время!» — подумал он. И успокоил себя тем, что стармех здесь опытный — разберутся, нечего торчать в машине Малову, надо выяснить с этим непонятным поваром, и причем срочно. Ну а если же все это не так, а просто домыслы старпома... Впрочем, лучше лишний раз перепроверить.

По маслянистой рифленке пайол Шестинский подбежал к людям, собравшимся у входа в котельную.

Да подаст он воду, наконец, или пет? — кричал Кузьмич. —

Распустили людей, я же говорил....

Газосваркой я в пять минут переборку вырежу, — предло

жил моторист с худющим лицом и непомерно острцш носом.

Я тебе дам переборку курочить, так достанем! '— закричал

Кузьмич.

Малов, заметив Шестинского, подошел к нему.

Что у вас такое? Из рубки нельзя отлучиться ни на минуту,

вы должны вести поиск, а вместо

этого толпитесь в машине.1

Безобразие! — сказал Шестинский. — И потом, что вы скрываете

от меня? Надо срочно вызвать вашего повара и разобраться в

обстоятельствах исчезновения Сухова. Если вы не смогли это

сделать, то позвольте мне заняться!

Поздно! — почти крикнул Малов. — Поздно уже.

Из сбивчивого, торопливого объяснения капитана Шестинский узнал, что Ефимчук заперся в котельном отделении, задраил вход, затем позвонил в рубку. Когда Малов взял трубку, то не сразу осознал, что происходит и что за нелепые требования ему выставляются. Сначала он подумал, что это шутка молодого моториста, уж слишком все было неправдоподобно, но когда понял, что с ним говорит Ефимчук, то все связанное с поваром заставило осознать серьезность положения и далеко не наивную угрозу поставленного перед ним ультиматума. Ефимчук требовал, чтобы судно взяло курс на берег и подошло на такое близкое расстояние, насколько позволяет глубина. В противном случае он грозил тем, что взорвет котлы, подняв в них пар выше допустимой нормы. Взрыв котлов мог разнести машинное отделение.

27

Малов тут же приказал отключить питание от котельной, а затем подать туда воду.

Пусть захлебнется гад, — закончил он.

А вода не хлынет в машину? — спросил Шестинский.

Я думаю, у него кишка тонка. Подступит вода к брюху, сам

выскочит! — сказал Малов.

Петр Петрович, — перебил их Кузьмич, — шланги с палубы

подали, я насосы включаю! — И добавил, уже обращаясь к Ше-

стинскому: — Вот из-за этого гада-повара расхлёбываемся. Я же

говорил, может, он рецидивист какой! А что с котлами — так

это он слаб до марки пар нагнать, там подрывные сработают.

Это ему не камбуз, тут мозгой надо шевелить!

В действиях людей «Диомеда» не было растерянности, суеты, они были уверены, что никакие фокусы Ефимчуку не помогут, тем более что было несколько способов выкурить его из котельной Малов действовал четко и спокойно, но именно это спокойствие вызывало раздражение у Шестинского. Неужели капитан не сознает, что он сам прикрыл Ефимчука, что не разобрался в этом прохвосте, ведь были у него сигналы серьезные, а он отбросил их по простоте душевной, и только ли по простоте? И как бы ни кончились события — скандала на весь флот не избежать. И что нужно этому повару?! Ведь здесь ему не самолет, здесь не испугаешь.

Постойте!—вдруг хватился Кузьмич.—А если он действи

тельно пары поднял? Дадим воду — взорвет котлы!

От вас дождешься когда-нибудь определенного решения? —

не выдержал Малов.

Оттого, что в машине горели только лампочки аварийного освещения, было тускло. Кузьмич, побежавший наверх, споткнулся о трубопровод, с грохотом лязгнула пайола. Сверху спустились Ва-гиф и старпом. Они начали открывать аварийный лаз, ведущий в котельную, оказалось, что Ефимчук прикрыл его неплотно — задвижка поддавалась. Теперь надо было как-то отвлечь повара и проникнуть через лаз. Шестинский согласился — так будет проще. Моторист схватил запасной поршень и стал бить в переборку котельной.