Искатель. 1980. Выпуск №4

Малов Владимир Игоревич

— Опасаясь боярина Векши, который ни на шаг не отставал

от князя Данилы, московский Дмитрий и Боброк, переодев

шись в простое платье, сами ходили ночью в опочивальню мо-

его князя. И на страже дверей всегда стоял только я, его бли

жайший воевода. А ты знаешь, боярин, что для того, кто очень

хочет видеть и слышать, не существует стен и дверей.

Боярин прищурился,

его маленькие глазки пронизывающе уперлись в лицо воеводы.

Слуга, подслушивающий своего хозяина, уже изменяет

ему, — осторожно заметил он.

И ищет того, кому можно было бы продать его тай

ны, — спокойно, как и прежде, прозвучал голос воеводы. —

Скажи, боярин, хотел бы ты стать пятым человеком, знающим

сокровенные тайны твоих недругов в Москве и Литве?

Великий князь Литвы Ягайло щедро наградит того, кто

откроет ему планы московского Дмитрия, — ответил Адомас,

глядя в лицо воеводы.

Тот поморщился.

Боярин, мы оба знаем, что Литвой правят два человека: ты

и потом уже великий князь. Поэтому я спрашиваю: что мо

жешь ты обещать?

Я не знаю еще цены твоего секрета.

Дрогнули усы воеводы, пробежала по губам презрительная усмешка.

— Боишься продешевить, боярин? Хорошо, слушай. Москов

ский Дмитрий знает о литовском союзе с Мамаем и считает,

что у Руси сейчас два врага: на юге — Орда, на западе —Литва.

Но чтобы их разбить сразу, у Руси не хватит сил. И Дмитрий

с Боброком решили бить своих врагов поодиночке. Они уже

подняли на Мамая всю Русь, и с этой небывалой и грозной

силой уничтожат вначале своего самого страшного и опасного

врага — Орду. А потом, боярин, они примутся и за твоего ве

ликого литовского князя, старого врага Руси и союзника Ма

мая.

Вцепившись в рукоять заступа, Адомас жадно слушал воеводу.

— Но московский Дмитрий понимает, что -вряд ли Литва бу

дет спокойно смотреть на это. И потому московский Дмитрий

и Боброк задумали вывести Литву из игры руками других ее

врагов. Ты их знаешь, боярин. На юге это бесчисленные степ

ные орды, не признающие власти золотоордынского хана, на

западе — поляки, на севере — крестоносцы. Когда Ягайло

покинет со своим войском Литву, вса эти извечные

его недру

ги по договору с Москвой двинутся на литовские кордоны. Их

поддержат изнутри русские князья, а также те из литовской

знати, кто давно уже недоволен Ягайлой.

Воевода замолчал, облизал губы, в упор посмотрел на Адо-маса.

— Теперь и ты, боярин, знаешь то, что знает только мое-

5

ковский Дмитрий с Боброком да я с князем Данилой. Какова же цена моим словам?

Отведя свой взгляд от лица воеводы в сторону и глядя куда-то в пространство между двумя крепостными башнями, Адо-мас некоторое время молчал, затем на его губах появилась недоверчивая улыбка.

Жизнь научила меня верить только делам и поступкам.

Я знал, боярин, что ты не поверишь мне, а потому и

пришел к тебе только сегодня. Ни днем раньше, ни днем поз

же. Был уверен, что потребуешь доказательств, а их у меня

до сегодняшнего дня не было.

А сейчас? — спросил Адомас.

Суди сам, боярин. Три дня назад к князю Даниле ночью

прискакало трое конных. Он ждал их у ворот, встретил и

проводил на свою половину. Двоих я узнал, это доверенные

люди боярина Боброка, те, от кого у него нет тайн и кто про

водит в жизнь все его хитромудрые планы.

Что же они делают у князя Данилы?

Пока ничего, отсыпаются да отъедаются. Но князь Данило

приказал мне держать постоянно наготове конную полусотню,

а также подыскать верного человека, который хорошо знает

дорогу в Польшу и ч черкасам-ватажникам, а заодно понимает

по-татарски. Такого человека я нашел, отборная полусотня днем

и ночью при конях. Но для чего все это, мне пока неведомо.

Адомас задумался, сжав рукоять заступа с такой силой, что побелели пальцы. Боярин Дмитрий Боброк-Волынец! Был ли в мире еще хоть один человек, которого бы он, Адомас, так боялся и так ненавидел?

Выходец из волынской земли, попавшей после Батыева нашествия под власть великих литовских князей, Боброк не выдержал на своей родной земле чужого засилья и покинул ее. И после многолетних странствий нашел приют и спокойствие души на далекой московской земле, принеся туда как память о родине свое прозвище Боброк-Волынец. Скоро он стал правой рукой и незаменимым советником великого московского князя. Был он честен, умен и храбр, знал несколько языков, мог читать латинские и цесарские книги. Бывал в разных далеких землях, много видал страшного и поучительного.