Искатель. 1982. Выпуск №3
Шрифт:
В фойе второго этажа у окошка Вершинин увидел Стрельникова. Одет Виктор был с иголочки, в новом мундире. Он о чем-то потихоньку разговаривал с пышноволосым парнем, также одетым в милицейскую форму.
Вячеслав незаметно подошел сзади, стал с правой стороны и сильно хлопнул приятеля по левому плечу. Виктор стремительно обернулся, не заметив никого, с удивлением посмотрел на собеседника. Тот ухмыльнулся. В этот момент он встретился взглядом со смеющимся Вершининым.
— Бьют, милицию бьют, — тихонько запищал Стрельников, — и где бьют, в прокуратуре, и кто бьет…
Они похлопали друг друга по плечам.
— Ох, и пролез же ты, Славка, — восхищенно
— Брось ты, Витек, — смутился Вершинин. — Прикомандировали меня временно сюда. Одно дело сейчас расследую. Помнишь, я тебе о нем рассказывал?
— Помню, еще бы. Удалось, значит, зарегистрироваться официально. Здорово. Значит, дела серьезные?
— Самые-пресамые. И работы на десять человек по горло хватит. Я тебе потом как-нибудь, при встрече расскажу. Ты, кстати, по своим делам сюда или ко мне?
— И то и другое. Вот с коллегой своим за отсрочкой прибыли, — показал он на пышноволосого, — и попутно привез тебе материалы о смерти Свирина. Почтой знаешь сколько пройдут. Решил повнимательней посмотреть?
— Факты кое-какие появились. Под сомнение они выводы дознавателя ставят, — откровенно признался Вячеслав.
— Ты мне когда позвонил во второй раз, я эти материалы сразу отыскал. Почитал, поглядел. Мыслишка мне тут одна в голову пришла. Хочешь, поделюсь?
— Хорошим мыслям мы всегда рады. Пойдем в мое пристанище, — пригласил он Стрельникова, и они пошли во временно отведенный Вершинину кабинет.
Виктор достал из портфеля знакомую папку и стал медленно перелистывать странички. Вершинин обратил внимание на подчеркнутые красным карандашом строчки.
— Вот, — наконец сказал Стрельников, — смотри. Труп Свирина обнаружили на расстоянии двух тысяч восьмисот метров от поезда. Вернее от конечного вагона, в котором он находился. Скорость поезда установлена точно — восемьдесят километров в час. При такой скорости поезд проходит в минуту один километр двести метров. Свидетель Усачев, вот его показания, утверждает, будто услышал шум открываемой двери, вскрик, тут же толкнул своего односельчанина, и они вместе выскочили в тамбур. Увидев фуражку, он сорвал стоп-кран. Сидел Усачев на третьем от тамбура сиденье, односельчанин, Фролков, кажется, находился сзади. Я поинтересовался, сколько приблизительно времени займет такая процедура. Разумеется, подсчитывал в пустой электричке. Она на путях недалеко от отдела стоит. Оказалось, что одной минуты хватит весь вагон с лихвой обегать.
Вячеслав сразу насторожился и стал быстро подсчитывать в уме.
— Выходит, труп никак не должен находиться далее полутора километров от поезда. Ну, еще накинем метров пятьсот. А ведь зафиксировано расстояние в два километра восемьсот метров, почти на километр больше. Значит…
— Значит, — прервал его Виктор, — Усачев с Фролковым что-то путают.
— Ох, ты и даешь, старина, ну и даешь! — Вячеслав восхищенно сдавил ему плечи. — Попал в десятку. В благодарность посвящу тебя в одну тайну. Смотри, — он подвинул ему протокол личного обыска Усачева и обыска его квартиры.
— Ну и ну, — схватился тот за голову, — хорош окуневский колхозничек! Но видишь, все-таки и тогда этот зубр наследил с лишними метрами. Пока выбросил Свирина из поезда, вернулся назад, позвал, Фролкова, метры-то, они и пробежали. Эх, жалко, в свое время прошляпили. — Виктор с досадой поморщился и поднялся. — Пора мне, старина.
На обратном пути Вершинин заглянул в управление узнать, не приехал
— Он у начальника, — кивнул сосед Вареникова по кабинету, едва завидев Вячеслава. — Сейчас придет.
Вареников появился минут через пять. За время отсутствии он посерел, резко обозначились под глазами морщины, усталость чувствовалась даже в вялом рукопожатии. Однако глаза его радостно блестели.
— Удалось узнать что-нибудь интересное? — чуть ли не шепотом спросил Вершинин, боясь спугнуть внезапно возникшую надежду.
— Кое-что есть, — кивнул капитан. — Как удалось установить, многие ценные вещи из чемодана Плотника значатся в розыске как в Москве, так и в некоторых близлежащих областях. Золотой кулон с бриллиантовой осыпью был похищен в Москве около года назад. Значит, не сидел наш Плотник без дела. Кто же он есть такой — мой односельчанин7 Появился в Окуневе в сорок девятом с женой. Документы предъявил а полном порядке, не придерешься. Инвалид, проживал в Сибири, двое детей умерло, решил податься подальше от тяжелых воспоминаний. Повторяю, документы безукоризненные, даже орден Трудового Красного Знамени имеется. Потом в Окуневе жену похоронил, годок в холостяках походил, а потом собрался переезжать. Его в колхозе остаться уговаривали — отказался. К нему вообще окуневское начальство благоволило, ведь на все руки мастер, поэтому и закрывали глаза на частые отлучки в город Вещицы он из дерева, кости занятные выделывал, животных разных, ну и сбывал их якобы в городе, то есть имел хороший повод для передвижения. Ни у кого подозрения он не вызывал, даже у Шустова. Затем необходимость сидеть в Окуневе у него отпала; группы Беды и Черного развалились. Вот и перебрался Усачев поближе к столице, купил дом в поселке, подыскал новые контакты.
— Но почему же так? — недоуменно спросил Вершинин. — Инвалид труда, орденоносец, судьба тяжелая, и…
— Он такой же инвалид труда и орденоносец, как и я исполнитель главных партий в Большом театре. Его пальчики по картотеке были зарегистрированы первый и единственный раз в 1932 году. Тогда он назывался Седых. Фрол Романович Седых. Раскулачили его там, кажется. После раскулачивания поджег дом председателя сельсовета. Был арестован. Бежал. С того времени его следы потерялись. И вот только сейчас, спустя свыше тридцати лет… — Вареников замолчал.
— Теперь первоочередная задача установить, каким образом к нему попали документы Усачева, — заметил Вершинин. — Думаю, не просто нашел.
— Ну и, наконец, последнее, — устало поднялся Вареников, — я привез несколько заявлений о без вести пропавших. Их отыскал Сафронов. Посмотрите, Вячеслав Владимирович, там есть кое-что любопытное. В частности, заявление выпускников Сажневского детского дома. У них существовала договоренность, что через десять лет после выпуска в установленный день они при любых обстоятельствах должны~собраться в детском доме. Три года назад все собрались, а одна из них — Измайлова Лидия Филипповна — не появилась. Потом они справки несколько месяцев наводили — безуспешно.
Матово-белое, оттененное выступающими вперед каменными наличниками окон, с шестью колоннами у центрального входа трехэтажное здание возникло внезапно, едва только окончилась извилистая лесная дорога, идущая на подъем. Вершинин оказался на огромной поляне, венчающей плоский холм. Противоположная сторона поляны уходила круто вниз, превращаясь в зыбкий берег заросшего ряской озера. Оттуда раздавались надрывные крики сойки. От обилия воздуха колотилось сердце.